Отвернувшись от Лары, он вроде бы сумел сосредоточиться на моркови, луке и брокколи вместо противоречивых эмоций, угрожавших его душевному покою.
«Просто безумие», — думала Лара, рассматривая обнаженную спину Митча. Рядом с ним ее окружали покой и безопасность. Лара боялась признать, как сильно хотела всегда и везде быть с Митчем, делавшим каждый миг незабываемым.
Он был потрясающе сексуален. Запах его рубашки, которую надела Лара, сводил с ума.
— Оркестр, туш! Это премьера! — объявил Митч.
Они ели спагетти с овощами и соусом, сидя за маленьким столиком на заднем крыльце. Листья, омытые дождем, глянцевито поблескивали в свете фонарей. В маленьком подсвечнике из нержавейки догорала свечка с ароматом лимона. Незаметно она погасла.
Лара уписывала еду огромными порциями.
— Этот ужин словно сцена из романтической мелодрамы. Но здесь нас съедят живьем. К сожалению, десерт придется закончить на кухне.
Митч согласно кивнул.
Когда Лара собирала грязную посуду, он подошел и сказал низким, хриплым голосом:
— Это несправедливо. Комары кусают твою нежную кожу, а я вынужден довольствоваться морковью с брокколи.
Пальцы Лары пощекотали его грудь.
— Думаю, мне стало бы легче, если бы укусы поцеловали.
Митч обнял ее.
— А я думаю, — поддразнивая, ответил он, — пора тебе вернуть мою рубашку.
— Беременна? Это точно? — переспросил Митч.
Пэм сняла связанный крючком свитер и устроилась на диване.
— Двенадцать педель. Доктор Граф говорит, у малыша уже есть личико, ручки и ножки.
Она замолчала и послала мужу влюбленный взгляд.
— Брюс на седьмом небе. Он уже купил ребенку голубую футбольную форму.
Лара пила чай и ела печенье.
— А если родится девочка? — спросила она.
Пэм рассмеялась.
— Я уже подумал об этом, — ответил Брюс, — она станет лучшим полузащитником в графстве.
Митч не мог не заметить нежности между сестрой и ее мужем. Он был свидетелем их пылкой страсти до свадьбы, видел, как их любовь зрела и развивалась после женитьбы. Но теперь этот ребенок сделал их отношения выше и богаче. В сияющих глазах будущих родителей читались доверие и взаимная преданность. Подобных чувств он не сможет разделить ни с одной женщиной, даже с Ларой. Боль жгла его сердце. Проклятие! Почему жизнь так несправедлива? За что ему отказано в праве иметь своих детей? Дженни пила молоко.
— Можно потрогать твой живот, Пэм? Как думаешь, если я встану ближе и заговорю, малыш услышит?
— Хочется верить. Я постоянно с ним разговариваю.
Пэм провела рукой по все еще плоскому животу.
Встав рядом на колени, Дженни стала напевать недавно выученную детскую песенку. Допев, она глубоко вздохнула:
— Вот бы у мамы родился еще ребеночек!
Пэм не могла не заметить последовавшей за этой репликой напряженной паузы. Она переводила взгляд со смущенного лица брата на странно примолкшую Лару. Что-то явно происходило между ними, и Пэм вознамерилась выяснить, что именно.
— Лара, — начала она, — я очень хочу знать, что ты там придумала ко Дню города. Нашла время пофантазировать?
Лара уцепилась за возможность прервать неловкое молчание. Митч избегал взглядов.
— Ну, кое-что я сочинила.
Подруги ушли на кухню продолжать разговор, а Митч и муж Пэм остались смотреть бейсбольный матч. Глядя на экран, Митч пытался разрешить мучившую его дилемму.
Он сошел с ума. Он просто огородное пугало с соломой вместо мозгов. Нельзя было проявлять слабость и позволять Ларе Уэстон селиться здесь. Не следовало приближаться к ней. Она проникла в самые потаенные уголки его души, коснулась тех струн, на которых, он надеялся, никто уже не сможет играть. Теперь придется причинить ей огромную боль. Как и Эстелла, Лара найдет себе мужа, который подарит ей счастье материнства.
Этого Митч не сможет никогда.
Он едва не раздавил жестянку с пивом. Да, это будет очень нелегко, но он стерпит все ради блага Лары и Дженни. Настало время отречься от своих желаний, придется уйти от единственной женщины, которая дорога его сердцу. Неожиданно для себя он глубоко и искренне полюбил чудесную женщину, которая похитила его сердце навсегда.
Он должен оставить Лару! Ради нее самой…
Митч молча принял решение.
Глава 14
Поначалу Лара не замечала, что Митч переменился. На новом зеленом автомобиле с темно-синей отделкой салона она носилась между летним лагерем Дженни и тремя отелями. Там по договору она обязалась в короткие сроки составить цветочные декорации.
Садик нуждался в прополке. Многие цветы и растения пора было собирать, вязать в пучки и засушивать где-нибудь в сухом темном месте.
Только теперь Лара стала замечать равнодушие Митча. Он не был ни грубым, ни вспыльчивым, просто в рабочие дни практически не показывался. Если им случалось встретиться, Митч держался холодно и спокойно.
Лара тосковала по поддержке, сильной руке, готовой помочь выстоять среди бед, по доброте и нежности, делавшими ее сильнее в борьбе за успех. Недоставало тех невероятных моментов счастья, когда они были вместе.
Хотя никто и не произносил слова «любовь», Лара чувствовала себя любимой. Что же теперь заставило его отступиться?
Однажды, в жаркий день в начале августа, Лара зашла в амбар с охапкой цветов. Митч позволил ей использовать две потолочные балки для высушенных трав. Она связывала стебли в пучки и развешивала на крючьях. Свежие лепестки осыпались на волосы и одежду. Когда Лара полезла наверх с последней вязанкой, она услышала чьи-то тяжелые шаги по земляному полу. Сквозняк пощекотал ее плечи.
Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Митчем.
— Привет, что-то тебя не видно в последнее время, — выдавила она.
Душа Митча рвалась на части при виде ее волнения, напряженного ожидания в ее глазах. Он любил эту женщину и хотел провести с ней остаток своих дней. И эту женщину он обязан был бросить для их общего блага.
«Это благородное деяние дурно пахнет», — раздраженно подумал он.
Разбирая ящик с инструментами, Митч поднял жуткий грохот.
— Много дел, — буркнул он, опустив голову.
Лара сделала шаг в его сторону и прислонилась к вертикальной балке.
— Столько дел, что даже не нашлось минутки забежать на чашечку кофе?
Митч отлично понимал смысл этих слов.
— Да, на работе просто аврал.
Лара удивлялась холодности и отчужденности в его голосе. Мужчина, который вернул ей веру в себя и дал силы вступить на новый путь, которому она доверила самые сокровенные тайны, теперь вдруг повернулся к ней спиной.
