— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, — подмигнул он Гордееву.
— Это кто? — кивнул адвокат на толпу внизу.
— Гости. — Парень перегнулся через перила и махнул неграм рукой. — Дети разных народов, мы мечтою о спирте живем.
— А что, через проходную не пускают? — Юрий наблюдал за приближением преследователей.
— Почему — не пускают? Мы отсюда только пойло поднимаем. — Парень перебросил через перила первый рюкзак.
Гордеев сглотнул слюну, поняв, какому риску подвергал, себя. Махать бандитам рукой и посылать им воздушные поцелуи расхотелось. Задор пропал. Юрий побрел вверх по лестнице, потом по длинному коридору прошел здание насквозь, поднялся еще на два этажа. Он остановился возле группы ребят, хором распевавших «Желтую подводную лодку» под гитару. Адвокат остановился рядом, подтягивая общеизвестному: «Уи ол лив ин йеллоу сабмарин, йеллоу сабмарин, йеллоу сабмарин». Автоматически принял из руки стоящей рядом девушки дымящуюся папиросу, затянулся и только тут понял, что за сладкий запах донесся до него на подходе к «артистам». Гордеев поспешно передал папиросу соседу и поспешил ретироваться. Однако некоторое действие анаша успела произвести, и эти ощущения не были очень уж неприятными. Плохое настроение, вызванное неудачным визитом в больницу и последующими событиями, уступило место здоровой злости.
Наверняка люди, караулившие подходы к Ройтману, теперь будут пытаться выследить или задержать его на выходе из общежития. Надо их обмануть, причем не сбежать позорно, а все-таки пробраться к мнимому больному и получить у него информацию о второй кассете.
Гордеев вернулся к группе курильщиков.
— Какой тут адрес? — спросил он у ближайшего молодого человека.
— Что, так проняло? — с завистью произнес тот. — А меня вот не берет.
— Адрес какой?
— Галушкина, семь.
— А что это за помещение?
— Общежитие ВГИКа.
— «Фильм, фильм, фильм…» — пропел Гордеев песенку из известного мультика и, отойдя в сторону, набрал номер на мобильном.
— Алло, Дима? Привет, это Юра тебя беспокоит. Слушай, ты не мог бы меня выручить…
Через пятнадцать минут к зданию общежития подлетела, сверкая мигалками и вопя сиреной, машина «скорой помощи». Из нее выскочили два санитара с носилками и молодой бородатый врач. Они вбежали в здание мимо стоявших возле черного джипа мордоворотов.
— В чем дело?! — забеспокоились головы вахтерш.
— Вызов из этого здания. Человек лежит без сознания на площадке между четвертым и пятым этажом.
— Студент? — хором спросили головы.
— Человек лежит. Может умереть, — нетерпеливо сказал врач. — Вы хотите отвечать за его смерть?
Вахтерши синхронно отрицательно закачали головами.
— Тогда отворяйте ворота.
Запищал электрический звонок. Дверь открылась. Санитары и врач трусцой вбежали в холл и устремились к лифту.
Еще через пару минут санитары галопом пронесли мимо вахтеров мужчину, лицо которого закрывала кислородная маска.
— Все в порядке. Жить будет, — пробегая мимо «дракона», сказал врач.
— А документы? — хором спросили головы.
— Потом, потом. Мы вам позвоним.
Машина «скорой» отъехала от общежития с тем же блеском и треском, лихо развернулась и рванула вниз по улице. За первым же поворотом мигалка и сирена были выключены, а автомобиль остановился у обочины.
— Проехали бы подальше, — сказал Гордеев, снимая с лица маску.
— Все в ажуре. Спектакль на высшем уровне, — засмеялся врач Дима — старый знакомый Гордеева. — Эти биороботы не поняли абсолютно ничего. Они ведь ищут человека, который без машины, а не человека в машине, да еще в «скорой помощи».
— Ладно. Мне необходимо попасть в терапевтическое отделение здешней больницы.
— Зачем? Это же смерти подобно и архиопасно. — Дима подражал интонациям вождя мирового пролетариата. — Давай я тебя в приличное заведение свезу.
— Не надо в приличное. Там нет Джавдета.
— Кого? — удивился врач.
— Неважно. Мне нужно повидаться с человеком, который лежит в терапии.
— Ааа… Это он?
— Классику смотреть надо. Смотреть и запоминать, — вздохнул Гордеев. — Так вот. Его охраняют. Но увидеть мне его очень нужно. Архинужно. Помоги мне попасть туда.
— Поехали, — подумав секунду, сказал Дима и повернулся к шоферу: — Митрич, дуй в сороковую.
Машина рванулась с места и, сделав крюк, влетела на территорию больницы.
— Когда будем тебя вносить, не шевелись. Переложим на койку, не шевелись. А когда я уведу дежурного и скажу: «Ладно, договоримся», подожди секунд пять, вставай и иди к своему человеку. У тебя будет минут десять — пятнадцать, потом мы уедем, есть же и настоящие вызовы. Не только адвокаты-фантазеры.
Все это Дима объяснил Гордееву по дороге.
— А теперь лежи смирно.
Гордеев закрыл глаза и попытался изобразить тяжелобольного. Но анекдотичность ситуации вдруг представилась ему во всей красе. Юрия начал душить смех. И чем больше он старался подавить его, тем становилось веселее. Он весь напрягся, надул щеки и задержал дыхание.
— Что это такое? — услышал он женский голос. — Судороги?
— Стало плохо на улице. Прохожие вызвали «скорую». Непонятные симптомы, — произнес голос Димы.
— Похоже на удушье. Смотрите, как покраснел. — Холодные пальцы коснулись шеи.
— Это еще что. А вот когда мы его нашли, было совсем худо. Ладно, договоримся, — последнюю фразу Дима произнес громче.
Гордеев услышал удаляющиеся шаги, досчитал до пяти и сел на койке. Огляделся, заметил лестницу, ведущую наверх. Юрий вытер выступившие от смеха слезы, потряс головой и быстрым шагом направился к лестнице.
В коридорах больницы было пустынно. Персонал отсутствовал. Гордеев начал заглядывать во все двери подряд. В палатах находилось по нескольку человек.
«Не может Ройтман лежать в обшей палате. На то он и Ройтман», — подумал Юрий и, заглянув в очередную палату, спросил:
— А где тут… одиночки?
— Блатные? — отозвался маленький человечек с рябым лицом. — Пойдем, провожу.
Он спрыгнул с высокой кровати и, путаясь в полах бледно-бурого больничного халата, который ему был явно велик, засеменил к двери.
— Он у нас один тут такой сейчас, — трещал человечек. — Ни с кем не общается. Питается отдельно. Одно слово — масон.
— Неужели? — ахнул Гордеев.
— Точно говорю, — уверенно молвил больной.
— Ай-яй-яй, — запричитал Гордеев, — значит, и сюда добрались…
