Книга вышла раньше, чем ее ждали. С одним, можно сказать, дефектом: автор не придавал ей большого значения. А зря. «Спинка» книги, словно плакатом, была закрыта его портретом. Спорить с коммерческим директором не имело смысла. Об оформлении книги в договоре с автором ничего не было сказано. Одно утешало: по словам Бориса, рукопись никто не читал. Кроме наборщицы, конечно. Но она, скорее всего, уже забыла текст. Профессионалки не помнят, что именно набирают, их память стирает ненужную информацию. Защитная реакция организма.
У Арсения развивался бурный роман с Ксенией. На осень уже наметили свадьбу. Это были настоящие родственные души. Они понимали друг друга с полуслова. Иван, брат Ксении, тоже привязался к жениху сестры. Все считали Ивана неудачником, кроме Арсения, который ходил на все его судебные заседания и даже делал пометки в блокнот, замечая любые погрешности текста. Он копил материал к новому роману.
История с грузинской дуэлью не выходила у него из головы. Но лезть на рожон он боялся. Пришьют за милую душу и не поперхнутся. О клубе «Ожидание» он знал уже много, но доказательств не было никаких, кроме слов Бориса. Но тот был отменным фантазером. Идти на риск? Но ради чего? Ничтожного сюжета? Нет. Тут нужны факты.
Ксения сидела в большом кресле и вязала.
– О! Наконец нарисовался! А я, наивная, ждала тебя к ужину. Твой любимый ростбиф приготовила.
Арсений поцеловал ее руку.
– Прости, милая. Полдня проторчал в библиотеке. Редактор требует роман, а я в тупике. Ничего не могу придумать. Потом заходил к твоему брату, и мы заболтались.
– У вас что, появились свои секреты? Даже по магазинам ходите вместе.
– Это не моя тайна. Скоро ты все узнаешь. Только прошу тебя, не дави на меня. Мы с Иваном делаем благородное дело.
Она махнула рукой.
А Арсений тут же сообразил: о магазинах он ей ничего не говорил. Не устроила ли она за ним слежку? А ведь она может, с ее-то ревностью.
11
Ксения, разумеется, подозревала своего жениха в том, что его интересует другая женщина. Женское чутье очень хорошо организовано. Арсений начал работу, еще не имея точного плана. Но он знал, на чем может строиться шантаж. В первую очередь он нашел подвал. Забытое старое бомбоубежище. Решетчатая дверь крапивой заросла, а замок так проржавел, что его пришлось взломать ломом. Пригодился и фонарь. Шесть железных дверей, и все крепкие. Нужно только замки сменить. Бункер находился на территории старого, закрытого много лет назад завода. Во многих местах стены выломаны. Ближайшее жилье не близко, от дороги не меньше километра. Пришлось провести сюда свет. В электричестве он знал толк. Одну из комнат привел в порядок, протащил в нее розетки. Теперь нужен холодильник, пара кроватей и тумбочки, а также белье. За две недели квартира была готова. Если человека запереть здесь, то помощи ему ждать неоткуда. Теперь нужна наживка или жертва.
* * *
Встал он в пять утра, из дома вышел через черный ход, а потом вилял дворами. Прохожих запоминал. Ночевал в разных местах. Он был уверен, что невеста наняла соглядатая, и тот за ним следит. Жаль, в Твери метро не построили. Но ничего не поделаешь.
Купил дельтаплан. Легкий, черный, не очень дорогой. Нашел высокий обрыв с хорошей площадкой для разбега. Отвез дельтаплан в бункер на закрытом «уазике». Потом купил акваланг объемом полтора литра. Бо́льших в городе не было. Это только в одну сторону. В два конца воздуха не хватит. За день до операции он пропал. Написал Ксении короткую записку: «Срочно уезжаю в Москву по делам. Скоро вернусь».
Записку Ксения нашла не сразу. А Журавлев даже и не знал, что тот, за кем он должен следить, куда-то уехал. Ксения, когда Дик пришел к ней с докладом, предъявила записку.
В ответ услышала возмущение:
– Но почему у него не может быть дел в Москве? Может, его заинтересовала книжная ярмарка или его пригласили в новое издательство? Теперь, что касается наблюдения за Арсением. Извините, но отчет мой еще не готов. Забегая вперед, скажу: женщина у Арсения есть. Думаю, что у них серьезные отношения. Ее даже ваш брат знает. Зовут Зоя Мадо. Она работает танцовщицей у Ленчика, но Арсений не тот человек, чтобы связываться со шлюхами. Чистоплюй. Так что, я не знаю, к какой категории ее относить. Она здесь, в Твери. Если он уехал в Москву, то без нее. Вообще надо сказать, Арсений – серьезный мужик. Во многом мне не понятен. Не болтун, пока не издал первую книгу, никто не знал, что он писатель.
Ксения улыбнулась.
– Вы сами задали себе кучу вопросов, на которые у вас нет ответов. Представьте себе, что я послала вас найти его в Москве. С чего бы вы начали?
Журавлев пожал плечами.
– О своем клиенте надо знать все, и только потом заниматься им. Ходить за человеком может и курица.
Ксения встала и, не прощаясь, вышла.
Журавлев часто слышал оскорбления, но курицей его еще никто не обзывал. Он понял, что его уволили, и решил уехать в Москву.
Но злость он затаил, хотя денег своих не отработал.
* * *
Они лежали с Зоей на диване, и он мучил себя рассуждениями. Не вслух, конечно, просто притворялся спящим.
По городу ходили слухи о «черном мотоциклисте». Его многие видели. Угнаться за человеком на черном японском гоночном мотоцикле было невозможно. Одно понятно, мотоцикл принадлежит Ленчику. Вопрос второй: где он работает? Надо сказать, что за этим болидом никто не гонялся, гаишники его просто не замечали. Где он хранился, неизвестно. Хорошо бы иметь такого сообщника. Человека, который знал бы все детали, готов был молчать и преданно служил бы ему. По сути, он один. Ксения ему не помощник, хотя многое знает. Из Зои он все сведения уже выкачал. О «черном человеке» она ему рассказала. Слышала разговор, когда зашла к Ленчику в кабинет и хотела попросить денег, но кабинет был пуст, а она, услышав разговор в коридоре, от испуга спряталась за штору.
В кабинет вошли двое. Она видела их отражения в зеркале и очень боялась, что и ее увидят. Человек в черном костюме держал в руках мотоциклетный шлем с темным забралом. Когда он его надевал, то лица становилось не видно. Только три прорези на шапке-шлеме: для рта и глаз. К тому же он говорил не живым голосом. Видимо, через резонатор, искажающий звук. Рост выше среднего, но поверх костюма была надета свободная куртка. Она его хорошо запомнила.
