В его словах была гадкая рассудительность, которая вывела Морила из себя.
— Да, но видите ли, — сказал он, — это нужно было делать.
Они перестали интересовать Толиана. Он встал.
— Тащите его сюда! — крикнул он. — Пошевеливайтесь, ну же!
Группа солдат подошла к нему, волоча Киалана. Киалан был весь растрепан и разгорячен. К одежде его прицепились трава и веточки. Он сопротивлялся, но у него уже был тот же безнадежный, понурый вид, что у заключенных в Нитдэйле. Морил понял, что именно так выглядят люди, когда их схватили. И такой вид приобретают все: и виновные, и невинные. Он не удивился, что Киалана поймали. Тот сделал ошибку, держась неподалеку от повозки. Несомненно, он надеялся, что сможет помочь Брид и Морилу. Возможно, оставшись старшим, он считал, что несет за них ответственность. Однако Морил не почувствовал ни капли благодарности. Ему было только грустно. Киалан не мог их бросить, а Брид позаботилась о том, чтобы Толиан догадался, что Киалан близко. Вот в чем беда всех тех, кто слишком хорошо о себе думает.
11
— А! Киалан! — сказал Толиан. — Как приятно видеть тебя там, где остальные графы нам помешать не смогут.
Киалан исподлобья посмотрел на Толиана сквозь цепочку окружавших его солдат. Голова его оставалась понуро опущенной, отвечать он не стал. Морил заметил, что Толиан не ошибся: глаза у Киалана были почти такого же цвета, как и у самого Толиана. Это помогло ему заметить разницу между этими двумя аристократами. Несмотря на то что Киалан был испуган и зол, взгляд у него оставался прямым и живым, а глаза у Толиана были пустые и дикие. И было понятно, что тогда как Брид и Морила Толиан считал довольно забавными и малозначимыми, к Киалану он относился совершенно иначе.
— Я так и думал, что рано или поздно ты появишься на этой дороге, — сказал Толиан. — Однако мы на всякий случай следили и за Топью. Я надеялся, что смогу сообщить твоему отцу, что ты действительно наш пленник. Тебе надо будет написать ему письмо.
— Будь я проклят, если стану писать! — сказал Киалан. — Пиши сам.
— Хорошо, напишу, — согласился Толиан. — Думаю, он узнает одно из твоих ушей, если я приложу его к письму. Держите его крепче, — приказал он солдатам.
Он вынул кинжал, висевший у него на поясе в ножнах, и направился к Киалану.
Киалан попробовал попятиться, но два солдата удержали его на месте.
— Ладно, — поспешно сказал он, — я напишу письмо, если ты хочешь.
Морил нисколько его за это не осудил.
Однако Толиан словно не услышал Киалана. Его бесстрастный взгляд не изменился. Лица солдат стали напряженными. Морил с тошнотворным испугом понял, что Толиан только и ждал предлога, чтобы изувечить Киалана. Он сжал квиддеру, пытаясь решить, что можно сделать. Киалан, испугавшись еще сильнее, попытался отодвинуть голову от приближающегося кинжала.
— Я же сказал: держите его! — рявкнул Толиан.
Один из солдат сгреб Киалана за волосы. Брид, не думая, что делает, ринулась вперед и попыталась поймать Толиана за руку. Она добежала только до первого из солдат, который резко ее оттолкнул. Брид отлетела назад и наткнулась на Морила, так что у него дернулась правая рука, державшая квиддеру. Совершенно случайно он извлек из инструмента долгий вибрирующий звук самой низкой струны.
Странное жужжащее отупение наполнило воздух и словно стало разъедать Морилу мозги. Он не в состоянии был действовать — он едва мог думать. Шум так давил ему на голову, что заставил встать на колени. Все вокруг стало серым и пульсирующим, расплывчатым и неясным, и это ощущение все длилось и длилось. Ему показалось, что он видит, как Толиан недоуменно осмотрелся, замер на месте и медленно вернул кинжал в ножны, а Киалан и солдаты затрясли головами, словно люди, получившие сильный удар. Брид прижала ладони к глазам. От их движений Морила затошнило. Он стоял на коленях, опустив голову и глядя на колеблющуюся землю, — и ему казалось, что он вот-вот умрет.
Брид встала на колени рядом с ним.
— Морил, что с тобой? Это была квиддера, да?
Морил покачал гудящей головой, мечтая, чтобы она помолчала.
Все, кроме Морила, похоже, уже пришли в себя, если не считать того, что Толиан был озадачен, словно забыл слово, которое вертелось у него на языке.
— Пока свяжите его, — приказал он солдатам довольно раздраженно. — Пусть кто-нибудь принесет веревку.
— Ты заставил Толиана забыть! — прошептала Брид. — Будь же внимательнее, Морил! Может быть, у тебя это получится снова.
Но Морил не мог быть внимательным. Он так побледнел, что Брид встревожилась. И она стала его ругать резким шепотом, от которого отупевшая голова Морила болела еще сильнее. А потом Брид вдруг вскочила на ноги и бросилась прочь от него.
— Так нельзя! — закричала она. — Это жестоко!
Это помогло Морилу прийти в себя. Он поднял голову и увидел, что Киалану завели руки за спину, привязав его к одному из кольев, на которых была натянута большая палатка. Причиной возмущения Брид было то, что Толиан, не удовлетворившись тем, что его пленника просто связали, надел на руки Киалану петлю и теперь тянул его связанные руки вверх. Ощущение, наверное, было такое, словно ему одновременно выкручивают обе руки. Морил увидел, что Киалану мучительно больно.
Толиан закрепил веревку и повернулся к Брид.
— Нельзя? — переспросил он. — Иди к своему брату.
Когда Брид не бросилась выполнять его приказ, Толиан двинулся на нее, и его странные глаза были все такими же пустыми.
— Ты намерена слушаться?
Брид испугалась достаточно сильно, чтобы повернуться и броситься обратно к Морилу. На бегу она одними губами сказала:
— Сделай же что-нибудь!
Толиан двинулся прочь в сопровождении нескольких командиров, которые держались рядом, желая о чем-то с ним говорить.
— Эти двое не должны двигаться с места, — бросил он через плечо солдатам, оставшимся вокруг Киалана.
— Морил! — прошептала Брид. — Квиддера. Заставь ее распустить веревку.
Морилу очень хотелось бы, чтобы он мог это сделать. Он был совершенно уверен в том, что квиддера была способна освободить Киалана, если бы только знал, как ею пользоваться. Осфамерон заставлял ее двигать горы! Но Морил совершенно не представлял себе, с чего начать, — и очень боялся сделать ошибку и снова вызвать у себя в голове это жуткое жужжание. Киалан кинул ему ободряющий взгляд, хотя и скалил зубы от боли. Морил видел, как он пытается найти более удобное положение, хотя такого просто не существовало. А Толиан ведь может оставить его привязанным на много часов. Надо хотя бы попробовать его освободить…
Вспомнив, как квиддера словно играет его Мысли, Морил попытался вообразить, как петля на руках Киалана тянет и выворачивает его в эту неестественную позу. Это было ужасно. У него заболели руки и вспотел лоб. Он с яростью подумал: «Это должно прекратиться!» — и осторожно прикоснулся к провисшей струне.
