Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Моего психолога звали Мэри Фернандес. Ее попытки меня разговорить действовали мне на нервы. Зайдя в кабинет, я плюхнулась в кресло, скрестила руки на груди, уставилась на подходящую трещину в стене и приготовилась к допросу.
– Как дела? – приветливо спросила она.
– Нормально.
– Тебе нравится твой корпус?
– Нравится.
– Когда ты виделась с мамой в последний раз? – спросила она, желая завязать разговор.
– Не помню.
– По-моему, это тебя огорчает. – Я прикусила губу. – Ты сердишься? Может, ты чувствуешь что-то другое? – И она указала на таблицу с условным изображением разных эмоций.
– Я вообще ничего не чувствую.
– Почему?
– Я все равно ничего не могу изменить. – Мой голос предательски задрожал.
– Это нормально – скучать по маме.
– А я, может, ненормальная.
Я тут же пожалела о сказанном: выходит, я проболталась, что у меня действительно не все в порядке.
– Что еще, по-твоему, в тебе не так, Эшли?
Остаток консультации прошел в тягостном молчании.
На консультациях мы играли в карточную игру о чувствах. Если моя фишка останавливалась на голубом поле, которое означало «грусть», я брала голубую карточку и читала вопрос: «Когда тебе бывает грустно?»
Дурацкая игра! Если фишка переходит на красное поле, это разве значит, что я злюсь? А если на желтое – что я счастлива? С кем-то попроще это, может, и прокатило бы, но только не со мной. Да и как я могу говорить о своих чувствах к маме, когда нам с ней даже не дали попрощаться?
Помимо занудных консультаций у мисс Фернандес, мне приходилось посещать сессии семейной психотерапии у Брюса Весловски. Люк ходил вместе со мной и с азартом, хоть и не по правилам, играл во все психологические игры. Чем больше он валял дурака, тем быстрее я закипала.
Когда Мерриты узнали, что нас помещают в «Дом для детей», они решили, что будут принимать участие в нашей дальнейшей судьбе на правах «дяди» и «тети». Мистер Брюс пригласил их на день рождения Люка в конце июля.
Посреди праздника мистер Брюс заметил, что я дуюсь, и подошел ко мне.
– Когда у тебя день рождения?
– Двадцать второго ноября.
– Мы обязательно его отпразднуем, не беспокойся, – заверил он.
– Мне это обещали уже тысячу раз, – уныло вздохнула я.
* * *
На первый взгляд «Дом для детей» напоминал уютный детский сад, где в хорошеньких домиках с превосходными площадками для игр живут милые детишки. Но у каждого из нас были свои ужасы, затаившиеся, словно чудовища, в мрачных глубинах тихой заводи. Некоторые из детей подверглись сексуальному насилию со стороны родственников. Других – брата и сестру – приклеили к стене их собственные родители, намазав им руки клеем «Момент» и бросив на произвол судьбы. Один мальчик рассказал, что его брата заморили голодом, заперев в шкафу. До поры до времени наши чудища лежали тихо, однако волнение на воде не давало нам покоя. Изредка над поверхностью показывался плавник, хвост или щупальце, как будто чудовище переворачивалось в толще воды.
Среди ночи Сабрина кричала: «Не трогай меня!»
Иногда я просыпалась вся в слезах, бормоча, что застрелили человека и повсюду лужи крови.
Другие боролись со своими чудовищами иначе. Сэм мог взорваться и ударить обидчика не разбирая куда. Лерой расцарапывал себе все лицо и тело. А Кери была настоящий ящик Пандоры. Милая улыбчивая девочка вдруг превращалась в одержимого монстра. Она затыкала сливные отверстия в раковинах и открывала краны на полную, затопив одновременно три туалета. Забиралась на шкафы и выкручивала лампочки, тыкала вешалками в электрические розетки, пока не сыпались искры. Временами она забиралась на стул и оплевывала всех, кто проходил мимо. Кери выглядела намного младше своего возраста, зато была сильной и отчаянной. Убегая от мистера Ирвина, она легко запрыгнула на стол для пинг-понга, а когда наставник попытался ее схватить, она, выставив руки вперед, бросилась на пол, но не рассчитала и рассекла подбородок о край стола. Через пару дней она сорвала бинты и повыдергивала швы из раны. Кровь хлестала рекой, а она с истошным смехом бегала за остальными детьми, стараясь как можно больше их запачкать. Ее жуткий смех звучал как предостережение. Затем у нее начинала подергиваться голова, а в глазах появлялся блеск, как у дикого зверя. Удержать ее было невозможно. Однажды она вывернулась из крепкой хватки мисс Санднес и прокусила ей руку, да так глубоко, что моей наставнице пришлось пить антибиотики.
Когда стало известно, что к нам придут волонтеры и устроят детский маникюрный салон, я чуть не запрыгала от радости. Я знала всю процедуру от и до – ведь я видела, как работает миссис Чавес. Когда маникюрша стала раскладывать инструменты, я стала рядом и с важным видом принялась комментировать.
– Это для размягчения кутикулы, – указала я на тюбик с дозатором. – А это – для удаления птеригия.
– Все верно, – кивнула она. – Садись, будешь первой в очереди.
– Почему это Эшли всегда первая? – визгливо выкрикнула Кери.
Кери схватила бутылочку с чем-то прозрачным, и не успели мы опомниться, как она открутила колпачок и плеснула жидкость мне в лицо.
– Боже мой, это ведь ацетон! – в ужасе закричала маникюрша.
В глаза мне как будто насыпали горячих углей.
– Помогите! – заверещала я.
Мисс Лайза отвела меня в санузел и обильно промыла мне глаза.
– Уже не печет? – озабоченно спросила она.
– Вроде нет, – ответила я, усиленно моргая. – Разве что совсем чуть-чуть.
У мисс Лайзы дрожали руки.
– Ты могла ослепнуть.
После этого случая я решила: чтобы выжить здесь, лучше не высовываться.
Сидя рядом с Сабриной, я доедала завтрак, как вдруг она пихнула меня локтем вбок, скосив глаза на столик для персонала.
– Знаешь, кто это?
За столиком в компании Мэри Фернандес и наставников из корпуса Лопес-коттедж сидели незнакомые мужчина и женщина.
– Новые сотрудники? – попыталась угадать я.
– Покупатели! – пробубнила Сабрина.
– А что они надумали тут покупать?
– Нас. – Сабрина закатила глаза. – Подыскивают себе ребенка. Притворяются, будто смотрят в другую сторону, но попробуй угадать, за кем они наблюдают.
– За Надин?
Сабрина кивнула.
– А ты замечала, чтобы к тебе присматривались?
– Пока нет. Я почувствую, когда это случится.
– Я тоже, – с уверенностью поддакнула я.
С тех пор я стала обращать внимание на «ритуальные танцы» усыновителей. В службе усыновления им рассказывали о ребенке, затем позволяли наблюдать за ним во время обеда, на соревнованиях, шоу талантов и других мероприятиях. Кого из них я бы хотела себе в родители? Идеальная мама была бы похожа на мисс Санднес, а папа – на мистера Тодда или мистера Тома. Цвет кожи не имел значения. Мне нравились женщины в модельных брюках или элегантных шортах, блузках пастельных цветов, туфлях на низком каблуке и с дорогими сережками в ушах, как у Мэри Миллер. Наиболее зажиточными казались мужчины в рубашках-поло с вышитым логотипом в виде всадника на лошади.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
