Некоторые девочки закрыли глаза, словно пытаясь таким образом стать невидимыми. Другие опустили головы, чтобы не показывать своих лиц.
— Вот эта, эта и вон та! — сказал пират.
Я вздрогнула, надеясь, что он не показал пальцем на меня или Тхань.
Дверь распахнулась. Мои мышцы напряглись. У меня в ушах шумела кровь. «Пожалуйста, только не мы! — молилась я про себя. — Когда я снова буду на свободе, обещаю, что вернусь домой и выйду замуж за Миня».
Двух девочек выдернули из общей кучи. Они тут же начали кричать, да так сильно, что у меня завибрировали барабанные перепонки. Затем кто-то наклонился к нам.
Я была уверена, что они заберут меня, и, дрожа от страха, закрыла глаза. А затем ее оторвали от меня. Мужчины грубо потащили Тхань наверх. Она закричала, но была слишком слаба, чтобы защищаться. Я открыла глаза, и мои руки тут же вытянулись вперед, чтобы удержать ее.
— Нет! — услышала я свой крик, когда попыталась вцепиться в Тхань, и вдруг почувствовала сильный удар.
Мои руки сами собой разомкнулись, я покачнулась и больно ударилась о переборку. Несмотря на то что вокруг меня все вращалось, я попыталась снова подняться на ноги, однако мое тело уже не повиновалось мне. Я почувствовала привкус крови на губах, и у меня больше не было сил, чтобы хоть что-то сделать.
Я услышала, как Тхань кричит и зовет меня по имени. А затем люк захлопнулся и у меня перед глазами почернело.
7
Мелани проснулась в предрассветных сумерках и обнаружила, что уснула, облокотившись на ротанговое кресло. Выпрямившись, она почувствовала боль в шее, и ей понадобилось некоторое время, чтобы восстановить ровное дыхание. Когда она потягивалась, у нее между лопатками слегка похрустывало.
Приглушенный свет залил салон нежно-розовым сиянием. На какое-то время Мелани почувствовала себя так, словно ее перенесли в детство, в то лето, когда она просыпалась раньше матери, а затем пользовалась моментом неограниченной свободы, чтобы выбраться из кровати и тихо, как тигрица, пройтись по дому.
Девушка с любовью посмотрела на лицо пожилой дамы, которая безмятежно спала в широком кресле, и потом почувствовала, что боль и страх возвращаются к ней. Тянущая боль в груди сгустилась в комок, от которого не удавалось избавиться, даже делая глубокие вдохи и выдохи.
Мелани поднялась и задумалась, не совершить ли ей снова утреннюю пробежку. Хотя погода была пасмурной, девушка все же решила пробежаться и направилась к озеру.
Все это время история прабабушки не выходила у нее из головы. Детство Ханны никогда не было темой для обсуждения в их семье. Все знали о том, как она сделала карьеру в Париже, однако, как оказалось, этому предшествовало много событий, и Мелани поняла это только теперь. Она с радостью думала о том, что после обеда снова пойдет в салон и узнает, что произошло на корабле торговцев людьми.
Озеро было накрыто толстым колпаком тумана. Воздух был влажным, словно в джунглях. Но тем не менее на небо было приятно смотреть.
Мелани начала со спортивной ходьбы. Свой телефон она и на этот раз держала в руке, но теперь обернула куртку вокруг бедер. Никогда ведь не знаешь, кого встретишь.
Немного не дойдя до камышей, девушка ускорила темп. Она снова думала о чердаке. Что еще она сможет там найти? Может быть, Ханна нарочно спрятала наверху еще какие-нибудь интересные вещи, связанные с ее историей?
Внезапно раздавшийся шорох заставил Мелани испуганно отпрянуть в сторону. В первый момент она подумала, что это лебедь с озера, однако затем навстречу ей вышел Томас с удочкой и ведром в руках.
— Доброе утро! — радостно воскликнул он. — Вы действительно ранняя пташка!
Мелани была рада, что на этот раз на ней было больше одежды.
— Делаем, что можем, — ответила она и вытянула шею, заглядывая в ведро. — Сегодняшний день более удачный?
Мужчина широко улыбнулся:
— Это как посмотреть. Карп, конечно, может считать удачей то, что я его не поймал. Но по моим прикидкам за прошедшие дни я уже выловил из озера все банки из-под пива. В любом случае сегодня я не поймал ни одной.
— Вы должны дать им время на то, чтобы пополнить поголовье, — ответила Мелани и сама удивилась тому, что разговор доставляет ей удовольствие.
Томас рассмеялся:
— Да, дело, наверное, именно в этом! Я учту ваш совет. Но скажите мне, вчера кто-то бушевал на вилле? Я видел в мусорном баке осколки стекла.
— Ой, наверное, я не должна была бросать их туда!
Мелани вдруг засомневалась, не выбросила ли она случайно стекло в контейнер для органических отходов.
— Нет, конечно. Выбрасывая мусор, я увидел осколки.
— Одна пожилая дама нечаянно попала палкой в нашу витрину.
— Ага, значит, все же кто-то разбушевался. Может быть, вы поговорите с вашими бабушками, чтобы они наняли меня в качестве охранника?
— А что вы хотите сделать? Арестовать бедную женщину?
— Нет, я никогда не был таким бессердечным. Зато присутствие охранника заставит людей быть осторожнее.
Садовник опять улыбнулся во весь рот. Мелани ответила на его улыбку, но постепенно ситуация опять становилась неприятной для нее. «Если бы Катя увидела меня сейчас…»
Стараясь не думать о своей будущей свекрови, Мелани в конце концов спросила:
— Вы тоже живете на вилле?
— Нет, в подсобном помещении, расположенном немного в стороне. На краю сада есть сарай.
— А там можно жить?
В прошлый раз, когда Мелани здесь была, она обнаружила только сарай для садового инвентаря. Неужели садовник смеется над ней?
— Я сделал там небольшой ремонт. После того как меня взяли на работу, я несколько выходных потратил на то, чтобы превратить сарай в жилое помещение. И мне это удалось.
Он немного помолчал, посмотрел на девушку и сказал:
— Если хотите, можете как-нибудь зайти ко мне в гости.
Мелани была уверена в том, что не сделает этого, как бы ни любопытно ей было взглянуть, во что этот человек превратил сарай.
— Спасибо за предложение, — вежливо сказала она и указала на дорогу перед собой. — Я… Мне нужно…
Томас кивнул:
— Не буду вас задерживать. Мы, конечно, скоро снова увидимся, похоже, сегодня будет прекрасный день!
И с этими словами он повернулся и ушел.
С чувством неловкости Мелани посмотрела ему вслед, однако затем прогнала неприятные мысли и продолжила путь.
Когда через час она зашла в кухню, ее бабушка оживленно спорила с прабабушкой.
— Maman, сколько можно тебе говорить, чтобы ты даже не пыталась брать в руки острые предметы?! — пронзительно кричала Мария на французском языке.
