Я остановилась, окончательно выдохшись. До этой минуты я никому не выдавала свой секрет. Даже мой редактор, Викки Хиллер, ничего не знала.
Было большим облегчением наконец рассказать обо всем, что я скрывала.
Ответа Кэтча я ждала затаив дыхание.
Он стоял на том же месте, переваривая услышанное. Потом щелкнул пальцами.
– Я знал, что ты брюнетка! Я закатила глаза.
– Не сомневалась, что ты так скажешь. Однако от меня ты получил интересующую тебя информацию раньше, чем от своего частного детектива.
Зазвонил телефон. Никто из нас не двинулся. Затем, не отрывая от меня глаз, Кэтч взял трубку.
– Да.
Мне не нужно было слышать, что ему сказали на другом конце провода. По взгляду Кэтча я поняла, кто это был и что он говорил.
Частный детектив, которого нанял Кэтч, наверняка сказал ему примерно следующее:
– Блок? Мак-Налти на проводе. Я попытался нарыть что-нибудь на Новак и ничего не нашел. Нет никакой Новак, однако существует почтовый ящик, зарегистрированный на имя некой Нэнси Браун, проживающей по адресу: штат Мэн, Грамерси-парк, 28. Там она родилась и выросла.
Я представила, как этот частный детектив сидит сейчас за столом, заваленным газетными вырезками и фотографиями серой мышки Нэнси Браун с каштановыми волосами: вот она на школьном концерте, а здесь на выпускном балу…
Кэтч покачал головой. А частный детектив между тем продолжал:
– И хотя наша Нэнси и разбила пару сердец, я не смог найти парня, который разбил ее собственное.
– Не беспокойтесь, – ответил Кэтч. – Я сам его нашел.
Он повесил трубку. Безупречный Кэтчер Блок потерпел фиаско. Его оставили без оружия. Без защиты. И без сигарет. Он смял пустую пачку и бросил на пол.
Так что, как видите, дорогой читатель, хотя я и выступала в качестве Барбары Новак, у меня есть настоящее имя, настоящая биография и даже настоящий цвет волос.
– Итак, ты все знаешь, – сказала я. Затем набрала в легкие воздуху, чтобы сказать последнюю реплику из своего сценария длиною в год. – А теперь скажи мне о том, чего я не знаю. Скажи, сработал ли мой план. Скажи, любишь ли ты меня так, как я тебя.
На минуту воцарилось молчание. Я отчетливо различала тиканье будильника, который мучительно медленно отсчитывал секунды ожидания.
Я слышала, как вода капает из крана на кухне.
Я уловила легкое «дзинь!», когда открылись двери лифта в коридоре.
А потом раздалась музыка – пьянящая, романтическая, наподобие той, что сопровождает просмотр «кино под открытым небом», – и я до сих пор не знаю, звучала ли она из проигрывателя Кэтча или только у меня в ушах.
Затем мы стали двигаться навстречу друг другу, словно в кадре с замедленной съемкой, совсем как та пара из рекламы шампуня. И вот я наконец у него в объятиях, и он целует меня.
Зип и Барбара больше не существовали.
Это Кэтчер Блок целовал меня, простую, скромную Нэнси Браун.
И в тот момент я поняла, что все мои усилия были не напрасны. Моя мечта осуществилась.
Внезапно Кэтч открыл глаза и огляделся по сторонам. Его глаза округлились.
– Собирайся, мы уходим отсюда.
– Уходим? – переспросила я, смеясь. – Сейчас? Почему?
– Потому что моей жене не следует находиться в подобном месте, – твердо ответил он.
Жене? Он сказал «жене»? Я посмотрела ему в глаза, и мои колени подкосились.
– Жене?
– Ты выйдешь за меня замуж, – сказал он утвердительным тоном. Потом спохватился и сменил его на вопросительный: – Не так ли, Барбара?
– Нэнси.
Он улыбнулся:
– Нэнси.
– О, Кэтч! – задыхаясь, ответила я. – Это то, о чем я всегда мечтала.
Наши губы встретились, и мы снова стали страстно целоваться, пока наконец не упали на диван, все еще не разжимая объятий. Кэтч занял позицию сверху. Затем я перевернула его на спину. Потом он опять лег на меня сверху. Затем, смеясь, я уселась на него, как победитель в вольной борьбе, и прижала его к дивану.
– Ты ведь не возражаешь, если я буду сверху? – спросила я, заливаясь смехом.
– Конечно нет, – игриво ответил он. – Но могла хотя бы подождать, пока я позволю тебе это сделать.
Мы оба засмеялись. Я стала щекотать его, пока он наконец не сдался и не попросил пощады.
– Но мне не нужно просить твоего позволения забраться наверх. Я сама туда забралась.
Нечаянно я нажала на одну из кнопок на панели. Свет тут же погас.
Кэтч застыл. Затем он снова нажал на кнопку и включил свет, выбираясь из-под меня.
– Очень смешно, Нэнси, – сказал он серьезно, – но пора перестать притворяться, что ты Барбара Новак.
Я не могла удержаться от смеха. Кэтчер Блок ведет себя как незамужняя библиотекарша!
Внезапно хлопнула входная дверь, и Гвендолин, стюардесса, опять ворвалась в квартиру.
Но она вернулась не за тем, чтобы выразить обожание Кэтчеру Блоку. Она пришла ко мне!
– Вы – Барбара Новак! – завизжала она, хватая меня за руку. – Я вас сначала не узнала! Вы моя героиня! Ну конечно, вы героиня всех женщин во всем мире, но моя особенно, потому что спасли мне жизнь! Я, естественно, все еще витаю в облаках, но теперь сама решаю, когда, сколько и с кем! О! И я теперь хожу на курсы, чтобы получить лицензию пилота. И хочу сказать вам спасибо за все. Спасибо, Барбара Новак. Спасибо от всех женщин!
Она поцеловала меня в обе щеки, помахала рукой и снова ушла.
Я стояла не двигаясь, переваривая ее слова.
Кэтч повернулся ко мне и засмеялся.
– Ого! Что будет, когда все женщины в мире узнают правду. Когда мы всем расскажем, что это было сделано лишь потому, что ты хотела заполучить меня, «просто мужчину». – Он согнулся пополам от смеха. – Боже! Да Пулитцеровская премия здесь просто отдыхает. Тут можно даже получить Нобелевскую за деятельность по укреплению мира.
Постепенно смысл его слов дошел до меня, наложившись на то, что сказала Гвендолин.
Я посмотрела с недоверием на мужчину, которого любила.
– Кэтч… дорогой… ты же не будешь теперь писать свое публичное признание?
Он пожал плечами, не понимая, куда я клоню.
– Почему нет?
– Ты знаешь почему. – Из-за «всех женщин в мире». Они смотрят на меня…
– Мое публичное признание не причинит тебе вреда, – постарался успокоить меня Кэтч, положив руку на мою талию. – У тебя теперь будет все, чего ты так хотела! Ты, миссис Кэтчер Блок, будешь жить в домике твоей мечты за городом с кучей наших шумных детишек…
