Алекс бросил последнюю из книг на стол. Здесь ответа нет, и не стоит пытаться его искать. Тоже мне, нянюшкина сказка… Он потянулся к пузырьку, отвинтил крышечку — и с ужасом обнаружил, что там осталось всего две таблетки. В стакане на столе не было воды, и Алекс проглотил таблетки всухую.
Во рту стало ужасно горько, но он даже не поморщился и вернулся к инквизиционному реестру. Вот где нужно искать спасение, а не огорчаться из-за глупой сказки. Алекс разбирал латинские слова, пропуская подробности пыток несчастных людей, заподозренных в колдовстве. Слава Богу, что сейчас не охотятся на ведьм: в современных условиях этот процесс стал бы стократ ужаснее.
Алекс старался обращать внимание в основном на имена, описания внешности и даты. Абзацы, в которых речь шла о женщинах, он не читал, чтобы не терять времени. Но и с мужчинами было достаточно возни. Допросы ведунов, которые похищали младенцев, портили градом посевы, губили скотину и так далее, занимали порой по несколько листов каждый.
Наконец взгляд Алекса наткнулся на параграф, от которого у него перехватило дыхание.
Аккуратным почерком писец излагал историю о колдуне пятидесяти пяти лет, черноволосом, бородатом, который был схвачен в деревне неподалеку от границы Леона с Кастилией. Его соседка, чье имя милостиво не упоминалось, обвиняла старика в насылании порчи на ее отца. Известный как целитель, старик якобы был приглашен, чтобы вылечить у ее отца глазную болезнь. После чего у отца случился припадок падучей, в результате которого парализовало левую половину его тела. Соседка обвиняла в болезни родителя неудачливого целителя, который, по ее словам, давно завидовал крепкому хозяйству их семьи и однажды повздорил с ними из-за земельного участка. Остальные свидетели, призванные следователями, подтвердили, что старик поселился в их деревне недавно, но уже был замечен в странном поведении, выдающем его связь с нечистым. Так, в полнолуние он регулярно ходил в лес за некими травами, никогда не появлялся в церкви и держал в доме черную одноухую собаку.
Процесс датировался тысяча двести двадцать вторым годом.
Алекс вспомнил свою встречу с Барнабе. Ему тогда можно было дать лет сорок пять, что для средних веков означало пожилой возраст, особенно применительно к простолюдинам, условия жизни которых были много хуже, чем у дворян. Значит, в двадцать втором ему бы исполнилось как раз пятьдесят пять или немногим больше. Барнабе считался целителем — это Алекс хорошо помнил… И еще он помнил, что после достопамятной встречи Барнабе вроде бы покинул пределы арагонского королевства, потому что там начались гонения на еретиков и колдунов. Разумнее всего ему было бы направиться в Кастилию, где тогда не преследовали инакомыслящих. Все сходится. Это не может быть не кто иной, как Барнабе.
Алекс дочитал о процессе по делу чернобородого старика до конца. Там сообщалось, что вина колдуна была доказана и признана им самим при применении допроса с пристрастием. После чего светский суд осудил его на смертную казнь путем сожжения на костре и несчастного переправили в темницу при королевском дворце до исполнения приговора.
Алекс отложил книгу. Стены расплывались перед его глазами, на лбу выступил холодный пот. Он знал, что такое «допрос с пристрастием». В тринадцатом веке это означало пытку дыбой и водой. Невольно рыцарь испытал острую жалость к Барнабе. Бедному старику пришлось пережить настоящий кошмар. Конечно, он был настоящим колдуном, Алекс узнал это на собственной шкуре, но сожжение… Такой участи он все-таки не заслужил!
Более того, приговор Барнабе звучал приговором и самому Алексу. Если колдун мертв, с ним вместе умерла последняя надежда освободиться от проклятия. Алекс уронил голову на стол и сжал руками разрывающиеся от боли виски. Последний шанс был потерян.
10
Во время обеда, устроенного в честь премьер-министра Германии, Хосефина незаметно передала принцессе записку. Фелиса пригубила шампанское, продолжая улыбаться, и пробежала глазами ровные строчки. Луис Альварес, глава службы безопасности, просил принцессу как можно скорее связаться с ним, потому что у него появилась важная информация.
Стараясь делать вид, что вслушивается в разговор, Фелиса резала бифштекс серебряным ножом и думала об Алексе. Луис откопал о нем что-то очень важное. Но что именно? Сеньор Альварес не принадлежал к паникерам, и, если просил срочно связаться с ним, значит, дело не терпело отлагательства. Вдруг Алекс замешан в каком-то крупном скандале? Или на его совести какое-нибудь преступление, как бы это ни казалось ей невероятным?
А может, он просто разведен и не хочет вступать в долговременные отношения с женщинами? Или даже у него есть жена, от которой он скрывается по той или иной причине? Почему-то подсознательно Фелиса была уверена, что если и так, то Алекс не виноват. Наверняка эта самая жена — ужасная женщина, которая преследует Алекса по всему миру. Но что если у него есть от нее дети?..
Фелиса едва дождалась конца обеда. Улыбка давалась ей с трудом, и, покидая дворцовую столовую, она чувствовала себя полководцем, выигравшим великую битву. Впрочем, теперь ей предстояла битва пострашнее: не показать Альваресу, что информация о мистере Вуде много для нее значит.
Через несколько минут принцесса уже сидела напротив Луиса.
— Я рад, что вы пришли сами, ваше высочество, — сказал шеф службы безопасности, выкладывая на стол папку с бумагами. — Я уже был готов послать за вами кого-то из персонала, если вы не свяжетесь со мной сразу после обеда.
— Пожалуйста, будьте лаконичнее. — Фелиса на миг закусила нижнюю губу. — Вы, похоже, раскопали что-то серьезное, да?
— Я действительно раскопал нечто вызывающее у меня тревогу, — сообщил Луис. — Насколько это серьезно, судить вам.
— Так что же с мистером Вудом?
— В том-то и дело, что ничего. Совсем ничего.
Принцесса непонимающе подняла брови. Старый детектив поспешно объяснил:
— Вы знаете, ваше высочество, что я много лет занимался частным сыском и умею выводить на чистую воду людей с самым запутанным и темным прошлым. Но никого, похожего на мистера Вуда, мне еще не встречалось. Я начал с данных переписи и обнаружил, что последний Алекс Вуд, упомянутый в документах, умер три года назад в возрасте семидесяти лет. Я проверил родителей нашего Вуда, упомянутых в его свидетельстве о рождении. И что же вы думаете? Их обоих никогда не существовало. Тогда я связался с клиникой, указанной в метрике. Меня заверили, что она открылись через два года после предполагаемой даты появления на свет мистера Вуда. Это означает, что родиться там он не мог ни в коем случае. Также оказались подложными его аттестаты об образовании, свидетельства о наследовании собственности и прочие документы, которые мне вздумалось проверить. Он нигде не рождался, не получал образования, не имеет никакой родни.
Фелиса сидела напротив Луиса, сохраняя вежливо-заинтересованное выражение лица. То самое, которое чаще всего наблюдали репортеры. Она старалась ничем не выдать, как глубоко ее беспокоит услышанное.
