Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
— К чему тайные знаки, когда ты и так можешь сказать?
— Не все. А написанное действует иначе. Ты всегда можешь перечитать — и каждый раз впечатление будет другим, даже если смысл останется тем же.
— Что же ты хочешь донести до меня?
— То, что подмывает сказать прямо сейчас. Но пока это сложно сделать — не то чтобы я выжидаю подходящее время, я сама должна окончательно понять главное.
— Хм... Я могу чем-то помочь?
— Нет. То есть да. Будь рядом.
* * *
Она спит, я ложусь рядом с ней, сняв рубашку. Ее кожа пахнет белесой морской солью и малиной. Мне хочется прикоснуться языком к ее шее, попробовать кожу на вкус, а потом, разбудив прикосновением, укрыться ее трепещущим телом. Целовать мочки ушей, ощущать дрожь, задавать ритм, в котором наши тела отвечали бы друг другу. Водопад склонилась бы надо мной, накрыв нас двоих шатром из волос-волн. Смаковать поцелуи, искать себя в глазах цвета опавших звезд и быть в ней до тех пор, пока дыхание не выровняется.
Сложно сдерживать себя, когда знаешь, что магнит, притягивающий все твои мысли, — в соседней комнате. Но я не тороплю время, с меня хватит заигрываний с ним. Мне достаточно видеть ее рядом. Стоять с ней у большого окна гостиной и наблюдать за тем, как в город тихой поступью подкрадывается осень. Холодный ветер после долгих скитаний вотвот вернется, чтобы трепать пряди волос, гнать по небу тучные волны, забрасывать сухие листья на подоконники. Лежать рядом с ней, слушать ее дыхание, пока она читает книжку, закинув ноги на спинку дивана. Она думает, я заснул. Нет, милая, я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не поцеловать тебя в колени, не обхватить руками и не разжимать объятий, пока не дам тебе почувствовать, как хочу тебя.
С тобой не хочу слушать ум — он не всегда полезен, в нем слишком много ограничителей, приводящих к сожалениям. Они, по сути, пусты, их выражение ничего не меняет — прошлое все равно остается прошлым, со своими ошибками, находками, задумками и проступками. С Водопад я не думаю о спешке, у нас впереди так много времени, мы все непременно успеем, она научит меня улыбаться, даже если никто не видит, и выпускать на волю глубокие вздохи.
С ней все минувшие события будут равными для меня. Эмоции остепенятся — станут для меня так же естественны, как внезапно начавшийся летний дождь. Ежедневное существование больше не будет походить на квест с бесконечными лабиринтами, неизвестно куда приводящими. Она уже изменила меня: не прячусь в сны с надеждой, что все поменяется после моего пробуждения. Я принимаю ночь с ее темными завесами — они все равно будут отбелены рассветом. Принимаю утро с его неизвестными — день будет таким, каким я его увижу в себе, а не за окном.
Сейчас я смотрю на свое отражение в зеркале, в глаза, и мне кажется, что я, наконец, успокоился. Она принесла мне в подарок зрелость, расчистив былую непредсказуемость, разложив события в порядке возрастания важности. Она собрала распущенные концы в тугой узел, построила дамбы. Научила не бояться. Столько всего за такой короткий промежуток времени.
Я живу иначе. И мне так хочется выразить ей признательность за это.
9
Родители не всегда хотят детям хорошего. Зачастую для них хорошее — это то, что они сами не сделали по тем или иным причинам. И не приведи господь чтобы дитя не приняло этого родительского «блага» — вот тогда и начинается не то, не так и не тут. Мы покидаем свои дома, порой это единственный выход, чтобы не превратить в пепел семейный очаг. Я слишком поздно ушел, поэтому теперь некуда возвращаться.
Тогда думал: «Как же так, нельзя, это моя семья, я их кровь, они мне желают только лучшего». Моя установка, засевшая внутри с детства и не позволяющая долгое время жить той жизнью, что я хотел. Пусть беспечной, неправильной, но своей. Они выгоняли меня, отворачивались от меня — я думал, так оно и должно быть. «Родные, в отличие от знакомых, друзей, не будут играть с тобой. Они за правду, а она не всегда бывает сладкой, мягкой».
Вспоминаю собственную наивность, поражаюсь тому, каким я был и кем стал. Не лучше, не хуже. Другим. Будто то, что было, это не про меня, я там был физически, но внутренне гулял далеко — по закоулкам Мехико, где синие дома, жгучий и терпкий перец-халапеньо и трехногие собаки. Мексиканцы не верят их слезам. Я не могу не верить собакам — у них глаза глубже человеческих. Нет, я не отказываюсь от правды. Просто не узнаю произошедшее — если бы оно все случилось со мной, я давно перестал быть человеком. Но, судя по всему, пока все хорошо. В какой-то степени любое «хорошо» довольно шаткое, неустойчивое, что ли. Но иногда оно действительно означает «хорошо», и это радует.
Водопад просит показать мои детские фотографии.
— Я хочу узнать тебе лучше! Обычно этого нельзя делать с мужчинами, в их прошлом вообще не стоит проводить раскопки, одни сплошные разочарования. С тобой — иначе. Даже если накопаю что-либо компрометирующее, то все равно приму это. Мы срослись всеми меридианами и параллелями!
Отшучиваюсь, говоря, что я родился старым, как Бенджамин Баттон, и детство мое впереди:
— Тебе придется меня нянчить. Надеюсь, к этому времени ты не состаришься, и у тебя не будут дрожать руки...
Скрываю за улыбками то, о чем трудно вспоминать. У меня нет фотографий. У меня и не было толстого детского альбома с картонными страницами и бархатной обложкой. Меняю тему, выхожу в магазин якобы за сигаретами. Спускаюсь к набережной, а в голове чтото зреет относительно воспоминаний, пухнет, обрастает подробностями. Что это — понять не могу. Но оно точно сдвинет меня в сторону верного решения. Надеюсь. Получаю эсэмэс от Водопад: «Во мне столько любви, что ее хватило бы на всего тебя, от детства до сегодняшнего дня. А если примешь, то и дальше. Купи персики».
* * *
Мне светло внутри, легко дышится, рядом понимающий человек, но я все равно много думаю. Вопросы липнут, как клейкая лента, избавиться от них сложно, так и носишься с ними, перекладывая из одного места в другое. И с каждым разом их становится больше, вот-вот станут тяжелым грузом, таская который медленно сгибаешься вопросительным знаком.
Сегодня утром я проснулся в семь, несмотря на субботу, снова перебрал в уме все вопросы и отправился на пробежку. А там взял и выбросил их из головы, разом. Задышалось легче. Утро переливалось вокруг жизнерадостным сиянием. Джулия с дочерью выгуливали изрядно подросшего кролика в траве, соседка-фотограф со второго этажа, развешивая разноцветные майки на балконе, напевала песню об улетающих на юг птицах. Странно, я почти физически слышал шум воды, какой слышишь, поднеся к уху раковину. Это моя Водопад, она во мне.
Я спускался пешком к набережной мимо стены из красного кирпича, в воздухе пахло осенней прохладой, погода вовсю сентябрила — и я радовался этому началу. Началу дня, началу себя. Мы привыкли откладывать все на завтра, а ведь счастливым надо становится уже сегодня. Как важно осознать, что причин быть несчастным прямо сейчас у тебя нет. То, что тянется из прошлого, — не в счет, его можно держать на расстоянии. Прошлое, как старинный фолиант: пока не откроешь его, не вчитаешься, он не заговорит.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
