Но вот открылась дверь, из-за которой хлынул холодный ночной воздух, полный запахов цветов и речной воды, и вместе с ним пришло знобящее чувство страха. Со всей отчетливостью я поняла, что двое загадочных мужчин уносят меня из безопасности дома в темноту, и я понятия не имею, какую цель они преследуют. Сердце гулко колотилось в грудной клетке, и я с трудом дышала — не только из-за кляпа, но и из-за какого-то ужасного предчувствия.
На мгновение, когда дверь распахнулась, на фоне звездного неба я увидела очертания головы и плеч китайца. Даже под тканью халата видно было, что у него широкие плечи. Я попыталась прикинуть его рост. Пять футов и десять… или одиннадцать дюймов? Больше шести футов? Нет, вряд ли. Маскарадный костюм, темнота, его сутуловатость — все это сбивало с толку.
Но, по крайней мере, я собралась с мыслями. Голова стала работать куда лучше, и мрачные предчувствия как-то сошли на нет.
— Тут три ступеньки! Осторожнее! — шепнул китаец своему напарнику. Я тут же запомнила эти слова.
Значит, он знаком с этим местом и, может, связан с киногруппой.
Когда, миновав ступеньки, мы сошли на брусчатые плиты, второй человек из-за спины наклонился надо мной. Я поняла, что на голову у него натянут нейлоновый чулок, потому что плоские черты лица были размыты, и его вид наводил ужас. Маскарадного костюма не было, и это я тоже запомнила. Значит, один участвовал в танцах, а другой — нет.
— Налево, — шепнул китаец. Должно быть, на нем были туфли с резиновой подошвой, которыми обычно пользовался мистер Пембертон, потому что двигался он совершенно бесшумно. Я услышала лишь, как брякнул случайный камешек, попавший ему под ноги, а когда спутник споткнулся, китаец раздраженно прошипел: — Тс-с-с! Налево.
Значит, снова налево. Следовательно, мы направляемся к цветникам. Глаза привыкли к лунному свету. Я уставилась в спину китайцу, стараясь найти что-то знакомое в посадке его головы, но перед глазами все время маячила смешная черная косичка, болтавшаяся при ходьбе.
Я постаралась как можно дальше закинуть голову, чтобы увидеть человека, который поддерживал меня сзади. Он был выше китайца, и мне показалось, что он довольно смуглый. На нем были джинсы и вроде бы темный свитер. Заметив, как я извиваюсь, стараясь увидеть его, он напряг руки, которые держали меня под мышками, и рывком притянул к себе, так что теперь я могла лишь вертеть головой из стороны в сторону, но не закидывать ее.
Щекой я терлась о его грубошерстный, крупной вязки, свитер — их носило большинство киногруппы. Но такие свитера распространены повсеместно. На мгновение я пала духом и остановила взгляд на очертаниях кустарника и высоких зарослей люпина.
Лица коснулись нависающие ветки жимолости. Я чувствовала и другие запахи — лаванды, что заплела изгородь, жасмина, закрывавшего старую стену, благоухание ночных цветов. Я слышала легкий шепот фонтана, и откуда-то издалека, из дома, до меня доносились слабые звуки музыки. Мне показалось, что я слышу смех в бальном зале, шарканье танцующих ног, но все эти звуки были слишком далеки, чтобы помочь мне, — они были так же недостижимы, как высокое небо над головой, в котором плыли огни лайнера, прокладывавшего себе путь меж звезд.
Затем, спускаясь по саду, мы миновали пруд с кувшинками. И тут у меня замерло сердце. Из-за мрачных предчувствий я впала в панику. Мы снова резко повернули налево. Китаец склонил голову под навесом из плюща. Я почувствовала сырые запахи реки, мокрых выщербленных плит, влажной земли, покрытой мхом, и меня пробила дрожь, когда мы ступили на Тропу мисс Миранды. Туда, где обитали призраки.
По лицу скользили влажные нити паутины. Я напомнила себе, что это самая обычная паутина, которую пауки летними ночами плетут меж влажных от росы листьев. Но по коже побежали мурашки.
Вечерами от реки поднимался легкий туман, и теперь он рваными полосами втягивался в туннель Тропы мисс Миранды, клубясь какими-то странными образованиями, которые светились, когда на них падал луч фонарика китайца. В этом туннеле, образованном побегами плюща и зарослями кустарника, зловеще отдавалось эхо шагов. Через несколько минут пребывания на Тропе я испытала чувство радости. По крайней мере, звук шагов давал понять, что я имею дело с живыми людьми. Наконец мы добрались до конца Тропы, откуда открылось звездное небо и поблескивающая излучина реки. Я слышала, как волны легонько шлепают о сваи причала. И тут я погрузилась в темноту. Тот, кто был сзади, внезапно высвободил одну руку и натянул мне повязку на глаза.
Теперь-то я знала, что меня ждет. Я испытывала странное недоверие к происходящему, словно ситуация, в которой я оказалась, не имела ко мне никакого отношения.
Затем я услышала, как они ступили на причал: разболтанные и прогнившие доски настила поскрипывали у них под ногами. Запах речной воды стал отчетливее, и теперь к нему примешивался другой — горючего. Я была права. Меня доставили на борт какого-то речного судна.
— Справились! — Задний уверенно подхватил меня на руки.
Я почувствовала, как дрогнул причал, когда кто-то спрыгнул на палубу, услышала легкие шаги. И затем:
— О'кей. Ставь ногу сюда и передавай ее.
Это сочетание — причал, река, судно — заставило меня все осознать. Я узнала этот голос — тут я не могла ошибиться.
Если этот тот самый голос, который, как мне показалось, я узнала, то судно практически не вызывало сомнений.
Меня доставили на палубу, как куль с бельем. Я стала считать шаги. Пять по палубе. Дальше… да, как и полагается, проход в кают-компанию. Перекинув меня через плечо, как пожарный шланг, китаец стал спускаться по трапу. Я решила, что если это «Морская нимфа», то у нее должны тут быть полированные медные перила, и изо всех сил вытянула связанные руки, чтобы коснуться их хоть кончиками пальцев.
Но у похитителя, очевидно, были глаза на затылке. Легко шлепнув меня по рукам, он передернул плечами, и теперь мне уже было не дотянуться до перил. Я сбилась со счета и не могла вспомнить, шесть или семь ступенек мы прошли.
Тем не менее, я не сомневалась, что мы двигались вперед и что каюта, в которой он сгрузил меня, находилась точно там же, где и на «Морской нимфе». Правда, на большинстве небольших яхт одинаковое расположение кают.
По направлению легких шагов и последовавшим звукам я поняла, что он проверяет, закрыты ли иллюминаторы. Затем он потребовал, чтобы я подвинулась, и хриплым шепотом, который был мне незнаком, предупредил:
— Если ты обещаешь хорошо вести себя, я скоро спущусь и развяжу тебя.
Дверь каюты захлопнулась, в замке повернулся ключ, затем я услышала, как он поднимается в кают-компанию. Через несколько минут ожил двигатель. Мой похититель сказал человеку на причале:
— Оттолкни-ка ее.
Меня слегка качнуло, когда мы отошли от причала.
Кто бы ни стоял за штурвалом, двигатель он держал на самых малых оборотах. Ведь даже самый легкий звук мог выдать наше исчезновение из числа гостей.
