— Ты отдаешь себе отчет в том, что сегодня вечером мы впервые обедали вместе? Ты сознаешь, что мы до сих пор почти не разговаривали нормально? Я и отдаленно не представляю себе твоих вкусов и предпочтений.
Он наблюдал за ней со странным блеском в глазах.
— Разве это так важно?
— Неужели тебе не хочется узнать хоть что-нибудь обо мне? — Она слабо улыбнулась. — Ты ведь даже не сможешь придумать, что подарить мне к Рождеству, потому что совсем не знаешь, что мне нравится, а что нет.
— Я знаю, что люблю тебя, — мрачно отозвался он. — Этого мне достаточно. К тому же я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Я знаю, что ты красивая и сексуальная. Знаю, что ты умная и ужасно любопытная. Знаю, что ты смелая. Мне все равно, какой твой любимый цвет, но мне нравится, когда ты в зеленом или в золотистом. И я знаю, что подарил бы тебе к Рождеству: еще одну из тех сексуальных ночных рубашек на тонких бретельках. Такую, какая была на тебе в ту ночь, на террасе.
Рейчел замерла, когда Джастин встал и подошел к ней. Он опустился на колени и схватился за ручки кресла, взяв ее в плотное кольцо.
— Дело не в том, что я люблю читать и что предпочитаю на обед, а в том, достаточно ли ты любишь меня, чтобы принять таким, какой я есть.
Потрясенная Рейчел вглядывалась в его глаза. Она поняла, что не стоит недооценивать Джастина. Он был молчалив, но, очевидно, много думал. И разве она приехала сюда не затем, чтобы увидеть, как он смотрит на нее с любовью?
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Люблю всем сердцем, как никого и никогда не любила.
— Это правда?
Она увидела, что в глазах Джастина зажглась надежда. Он обхватил ее руками за талию.
— Да, правда, — глухо произнесла она.
Он положил голову ей на грудь, и Рейчел обняла его, нежно гладя по волосам.
— Не разрушай этого, Рейчел. У нас с тобой еще будет время, чтобы узнать друг друга. Выходи за меня замуж, любимая. Клянусь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
— Но ты должен впустить меня в свою душу, Джастин, — тихо прошептала она. От волнения у нее дрожал голос. — Это все, о чем я прошу. Мне нужно чувствовать себя частью твоей жизни, понимаешь?
Он поднял голову, и она увидела его лицо, пылающее страстью.
— Ты часть меня. Лучшая моя часть. — Его губы приблизились к ее губам. — Позволь мне целовать тебя. Позволь любить тебя, — горячо шептал он. — Ты так нужна мне, так нужна, Рейчел…
Ее прежнее намерение держать разумную дистанцию растаяло, лишь только их губы соприкоснулись. Рейчел была не в состоянии бороться с теми чувствами, которые вызывал в ней Джастин. Ей это никогда не удавалось, даже в самом начале. Правда, теперь им предстояло принять серьезное решение и оставались невыясненными еще очень многие вопросы, но, даже сознавая все это, она ничего не могла поделать со своим вдруг учащенно забившимся сердцем, с охватившим ее сладостным желанием.
Его губы коснулись ее щеки.
— Ни одна женщина не пахнет так чудесно, — пробормотал Джастин, покрывая поцелуями нежную кожу.
Его руки медленно пробрались под свитер, коснувшись теплого тела. Он привлек Рейчел к себе со смесью нежности и страсти на лице.
Она раскрыла ему объятия, и он крепко прижался к ней. Он осыпал поцелуями ее лоб, щеки, подбородок. Его рот завладел ее губами. Рейчел вся горела от захлестнувших ее ощущений, подчиняясь не только ответному порыву страсти, но и ответному биению сердца. Разве могла она устоять под натиском такой любви?
Ее рот раскрылся, впуская ищущий язык Джастина. Эти ласки вели их прямо в постель, и она не сопротивлялась. Она любила этого мужчину, и сейчас ничто не имело значения, кроме его рук и губ.
Она позволила ему поднять себя из кресла и увлечь на пол, на толстый вязаный коврик перед камином. Языки пламени метались перед ними, но они были лишь бледным отсветом того огня, который сжигал Рейчел изнутри.
Джастин ненадолго оставил ее, чтобы погасить свет. Комната погрузилась в темноту, освещаемая лишь красно-оранжевыми бликами огня. Холодный ветер, налетавший на бревенчатый домик, шумел, казалось, где-то далеко. Джастин лег рядом, прижав Рейчел к себе. Она тихонько вздохнула и обняла его за шею.
Поцелуи таяли у них на губах. Их тела изгибались все более требовательно. Руки Джастина, ласкавшие вначале ее грудь, теперь заскользили по всему телу, обжигая.
Но в этом страстном порыве Рейчел вдруг ощутила панику. Для нее почему-то стало необыкновенно важным как можно скорее сказать ему о ребенке. У него есть право знать об этом. Он заслужил свою долю счастья, которое она уже испытывает. Да, у них могут возникнуть проблемы, но разве любовь не сгладит все на своем пути? Она больше не может лишать Джастина этой радости.
Рейчел немного боялась, но сдержаться уже не могла. Она ласково взяла его за голову и приподняла ее.
— Джас, мне нужно сказать тебе еще кое-что, — прошептала она.
— Нет, хватит, Рейчел. Я узнал уже достаточно для одного дня. — Голос его дрогнул.
— Я думаю, это придется тебе по душе, — ответила она и улыбнулась.
Джастин скользнул взглядом по ее лицу. Боже, как она прекрасна, как сильно он желает ее! К чему эти разговоры? Он был настолько переполнен желанием, что уже предвкушал долгую восхитительную ночь любви.
Кроме того, он просто боялся услышать еще что-нибудь неприятное, а ему и так уже есть о чем подумать. Но по глазам Рейчел он видел, что ее намерение твердо.
Она сглотнула.
— Джастин, в апреле ты станешь отцом.
Смысл ее слов не сразу дошел до него. Он смотрел на Рейчел, словно не мог понять о чем она говорит.
— Что ты сказала? — спросил он, ошеломленно уставившись на нее.
— В апреле у нас родится ребенок, — тихо проговорила Рейчел.
Она еще не закончила фразу, как Джастин уткнулся лицом в ямочку у нее на шее. Сердце его билось так гулко, что каждый удар набатом звучал в голове. Он был потрясен и не мог поверить в то, что только что услышал.
Рейчел нежно гладила его волосы. Он медленно поднял голову.
— Ты ведь понял?
Его глаза светились.
— Ты уверена?
— Да.
Вот почему Рейчел была так бледна, когда он видел ее в Миннеаполисе. Знала ли она уже тогда? Вот почему ее вымотала поездка верхом. Неудивительно, что она проспала почти целый день.
Он продолжал пристально рассматривать ее, улавливая мельчайшие перемены в ней и понимая их теперь.
— Господи, а ты тряслась два часа на лошади! Ты правда хорошо себя чувствуешь? — всполошился он.
Рейчел рассмеялась.
— Я чувствую себя прекрасно. Одно время меня тошнило, но уже прошло. — Ее пальцы коснулись его губ и очертили их линию. — Скажи, ты рад?
