Вид старого дома живо напоминает о проведенных в нем днях и ночах. Сердце давит смесь тоски, сожаления о совершенных ошибках и давней горячей, негасимой любви.
Скрипит магазинная дверь. Джимми выходит и протягивает мне пакетик «Читос».
— Спасибо, — шепчу я, все еще глядя на деда.
— Он? — спрашивает Джимми.
— Ага, — тихо отвечаю я.
— Ну, значит, жив и, скорее всего, здоров!
Здоров ли? — с болью в сердце думаю я. Не нуждается ли в заботе, внимании, сочувствии?
— Пойдем? — говорит Джимми. — Или ты хочешь… — Он кивает на дедов дом.
Качаю головой.
— Нет, сейчас я к нему не пойду. Сначала надо наладить отношения с Терри.
— Это верно, — одобряет Джимми мое решение.
Назад возвращаемся по другой стороне дороги. Как только садимся в машину, я решительно произношу:
— Наверное, хватит мне прятаться. Я вернусь домой сегодня же.
Джимми на миг закрывает глаза.
— Куда именно?
— Пока к отцу. А потом, если получится… — Мой голос обрывается.
Джимми кивает.
— Да, тянуть дальше некуда. — Он медленно поворачивает голову. — Мне будет не хватать тебя. Я уже привык, что живу не один.
Мне становится безумно его жаль, а ненависть к себе усиливается. Складываю ладони перед грудью.
— Ты прости меня за все, за все. Не стоило мне… Следовало десять раз подумать…
Джимми уверенно качает головой.
— Ни о чем не жалей. Ты не причинила мне боли. Наоборот, осчастливила. Теперь я, как только загрущу, вспомню, как ты расхаживала по моей квартире в своих коротких желтых штанишках, и настроение сразу поднимется.
— Это у меня домашний костюм.
— Знаю, — отвечает Джимми. — Теперь я о тебе многое знаю. И это хорошо.
— Серьезно? — несмело спрашиваю я.
— Конечно! — бодро и весело восклицает Джимми. — Ну что? Вперед? К новым открытиям и победам? — Он заводит двигатель.
Киваю.
— Вперед.
С отцом мы все это время постоянно поддерживали связь. Он сразу рассказал мне, что на следующий день после нашей с Терри встречи тот не раз звонил, засыпал вопросами, даже приезжал. И что появлялись Каролина и Рейчел с Тайбором. Побывал Терри и в библиотеке. Но ни о моем местонахождении, ни о том, где я теперь работаю, ни ему, ни девочкам не сказал никто.
С тех пор прошло немало времени. Возвращаясь домой, я включаю свой сотовый. Он несколько минут звонит, извещая меня о поступивших сообщениях. Их целая пропасть, но пришли они не сегодня и не вчера, а тогда же, сразу после того треклятого дня. Теперь мне больше не звонят и не пишут — видимо, устали меня искать и махнули на эту затею рукой.
А что, если теперь у Терри по-настоящему завелась другая? — с ужасом думаю я. На сей раз винить в этом будет некого, разве что опять саму себя.
Этой ночью мне не спится. Изводят черные мысли, угрызения совести и отчаяние. Поднимаюсь снова раньше времени и долго хожу из угла в угол. Потом собираюсь и, отказываясь от папиного завтрака, еду на работу.
В студии меня изумленным взглядом встречает Мэри.
— А ты что тут делаешь? — спрашивает она.
Озадаченно моргаю.
— Как это что? Я сегодня в первую смену.
— А поездка во Флориду?! — восклицает Мэри. Она настолько поражена, что даже не улыбается. — Я на прошлой неделе уточнила, едешь ли ты. Ты кивнула.
— Серьезно? — растерянно бормочу я. Клянусь, я совершенно не помню, что она у меня о чем-то спрашивала. Видимо, пропустила ее вопрос мимо ушей, а ответила машинально.
— Так что, поездка отменяется? — Мэри так удивлена моему странному поведению, что усмехается и разводит руками.
Надо как-то выходить из глупого положения. Меня вдруг посещает безумная мысль. Провожу по лбу рукой.
— Ужас. Представляешь, я в последнее время стала совсем рассеянной — думала, что уезжаю завтра.
Мы обе разражаемся смехом.
— Со мной тоже подобное случалось, — признается Мэри. — Однажды я, представь, поднялась в выходной, полностью собралась, выгуляла собаку и только когда села в машину, включила радио и услышала, какой сегодня день, вспомнила, что мне еще спать и спать!
Опять смеемся.
— Ну давай, дуй домой и быстрее собирайся! — говорит Мэри. — Насколько я помню, твой самолет что-то около трех дня. Еще успеешь!
Киваю. Ну и память! Мне бы такую! Впрочем, я на свою тоже никогда не жаловалась, но в последнее время все идет кувырком.
— Спасибо тебе. — Делаю шаг к выходу.
— Счастливо отдохнуть! — Мэри машет рукой.
— Постараюсь, — с улыбкой бормочу я, думая о том, что без Терри это будет не отдых, а полмесяца воспоминаний об утраченном счастье. И потуг изобрести достойный выход…
11
Все то время, пока я пряталась у Джимми, о поездке во Флориду всерьез не задумывалась. А в подсознании воспринимала ее как нечто утраченное, подобно возможности в ближайшем времени вернуться к Терри. Сегодня же внезапно приняла решение воспользоваться дедовым подарком и, раздумывая об этом по дороге домой, почему-то страшно волновалась.
До вылета еще масса времени, но собираюсь я в жуткой спешке, будто сильно опаздываю. Перед самым выходом звоню отцу.
— Пап, я уезжаю.
— Опять? — изумляется он.
— Да нет, не к Джимми. Во Флориду. Помнишь, я говорила, что дед купил нам билеты? — Может, их купил вовсе не он, мелькает в голове мысль, но вслух я ее не высказываю, больше не желая рассуждать на эту тему и кого-либо винить.
— Вы что, помирились с Терри? — осторожно интересуется папа.
Тяжело вздыхаю.
— Нет.
— Тогда с кем же ты поедешь?
— Одна.
У меня в душе вдруг шевелится странное ощущение. То ли предчувствие неожиданных перемен, то ли слабая надежда. Нет, подобного не может быть, говорю сама себе, злясь, что утешаюсь глупыми иллюзиями.
— Ну раз ты считаешь, что так надо… — не вполне уверенным голосом произносит отец. — Поезжай. И постарайся расслабиться, — более сердечно добавляет он.
— Угу, — отвечаю я.
Оставаться дома становится невыносимо. Что-то подсказывает мне, что там, в дороге, в суете аэропорта я наконец обрету покой, в котором так нуждаюсь. Вызываю такси и отправляюсь в путь.
В первые минуты оживленность аэропорта, напротив, нагоняет тоску. Мне живо представляется, что, если бы не моя глупость и горячность, тогда мы приехали бы сюда вместе с Терри, что строили бы планы, что-нибудь обсуждали, вспоминали прошлое…
