— Ничего, все в порядке, — ответила она, явно принудив себя улыбнуться. — Я просто устала.
Лорд ни на минуту не поверил ей. Что-то глубоко задело Кристу, но он не имел ни малейшего представления, что бы это могло быть. Хоук быстро окинул взглядом стол. Дора и священник переговаривались, сблизив головы, но в таком их поведении не было для него ничего необычного. Эдвард усадил к себе на колени хорошенькую девушку и болтал с ней с самым счастливым видом. Молодые военачальники Хоука выпивали и веселились вместе с норвежскими гостями — все как положено. Он посмотрел на столы, расставленные в зале, и увидел странных слуг Кристы, Торголда и Рейвен. Они казались вполне довольными. Так в чем же дело?.. Лорд перебрал в памяти все, что происходило за столом в последнее время, но так и не мог найти объяснения поведению Кристы. Правда, Дракон поддразнил ее по поводу обмана и появления в Хоукфорте не в своем облике и не под своим именем, но Криста восприняла это совершенно спокойно и даже со свойственной ей смелостью выразила сочувствие Фригг. Что же тогда? Неужели ее так потрясло слишком очевидно проявленное им желание? Но ведь она ничуть не испугалась его страсти, когда они целовались в конюшне.
Он напомнил себе, что она всего лишь очень юная и неопытная девушка, недавно приехавшая в далекую страну и встретившая чужого человека, который с этих пор должен был полностью руководить се жизнью. Правда, подобная участь выпадает на долю большинства женщин, но Хоук полагал, что ей от этого не легче.
Он с неохотой подумал о своей первой жене. Они были женаты очень недолго, и с тех пор прошло так много лет, что он даже не мог ясно вспомнить черты ее лица. Но хорошо помнил, какой холодной была она на супружеском ложе, как отстранялась от него, едва он к ней приближался. При всей своей скромности Хоук не мог считать, что ему не хватало нежности или искусства в любви, но это ничего не значило. При одной мысли о повторении подобного брака он испытывал страх. Он должен сделать все, что от него зависит, чтобы этого избежать. Нет, несмотря на всю силу сдерживаемого желания, которое он испытывал с первого взгляда к своей норвежской нареченной, ему необходимо убедиться, что она разделяет его страсть.
Хоук вздохнул, понимая, что ставит перед собой задачу, от которой устранился бы почти любой мужчина. Но он был воином и вождем. И он, черт возьми, наберется терпения, сколько бы его ни понадобилось! После столь мрачного умозаключения Хоук допил свой эль и не возражал, когда слуга наполнил его кубок снова.
Глава 8
— Ты придаешь этому слишком большое значение, — ворчала на Кристу Рейвен. — Это была всего только сказка, не больше. Незачем принимать ее так близко к сердцу.
Криста отвела угрюмый взор от моря, на которое смотрела так долго и упорно. Дракон уплыл с утра, но его слова все еще звучали у Кристы в ушах. Она плохо спала, если не сказать, что вообще спала, и голова у нес так трещала, что даже в голосе чувствовалась боль:
— Ты же слышала его сказку… Неужели веришь, что он рассказал ее случайно?
— Именно так я и считаю. История как история, не более того.
— Но он перед этим говорил про, обманщиков и смотрел прямо на меня.
Рейвен испустила вздох и махнула своими тощими руками, потом уселась у окна рядом с Кристой.
— Одно к другому не имеет никакого отношения. Он вовсе не имел в виду…
— Он мог что-то слышать, да и как же иначе? После смерти отца Свен просто жаждал рассказать нашу историю всем и каждому, пока не обнаружилось, что я понадобилась ярлу Скирингешила. Тогда он придержал язык, но откуда мне знать, что он не успел принести вред?
Рейвен накрыла худой рукой сложенные на коленях руки Кристы и ласково произнесла:
— Ведь ты здесь, верно? Неужели думаешь, что ярл Скирингешила отправил бы опозоренную женщину сюда ради укрепления мира?
— Я думаю, он отправил бы даже норн[11]для достижения своей цели.
Рейвен рассмеялась.
— Свирепые гарпии, которые решали на полях сражений, кому погибнуть, а кому остаться в живых, вряд ли подошли бы для такой цели. — Она с любовью посмотрела на Кристу. — Гораздо разумнее послать красивую молодую девушку, чтобы она смягчила сердце воина.
— Хорошо и прекрасно, но я тебе говорю, что лорд Дракон все знает. Или по крайней мере подозревает. Почему бы ему не рассказать Хоуку?
— Что рассказать? Сплетню, нашептанную этим олухом, твоим сводным братом? Да если лорд Свен заявит, что небо голубое, разумный человек высунет голову в окно, чтобы проверить, так ли оно. Всем это известно. Дракон не дурак, далеко не дурак.
— Он мог бы и не знать, что об этом рассказал Свен. Просто слышал от кого-то. Ты же знаешь, как распространяются слухи…
— Я знаю одно: ты почему-то стала беспокойнее, чем прежде. — Рейвен пристально вгляделась в Кристу. — С чем это связано?
— Я не понимаю, какой я стала и почему. Понимаю только, что я сама не своя. Что-то со мной случилось. Воспротивиться этому у меня не хватает сил.
Рейвен горестно прищелкнула языком, однако попыталась разубедить Кристу.
— Как это сама не своя? Ты такая же, какой была, когда покидала Уэстфолд. Такая же, как всегда.
— Нет, не такая. Я это чувствую всей кожей. Я с трудом себя узнаю.
За окном, внизу, морские барашки лениво набегали на берег. Воздух был неподвижный и тяжелый, почти совсем безветренный. Как тишина у нее в душе… Ожидание.
— Ты находишься на чужбине, — проговорила Рейвен, — и, конечно, чувствуешь себя по-другому. Криста помолчала.
— Дело не в месте. Что я ни делаю — просыпаюсь, ем, слушаю Эдварда, словом, все все, — на уме у меня Хоук. Постоянно.
— Он? — Рейвен явно удивилась. — Почему?
— Он станет моим мужем. Кажется, этого достаточно, чтобы думать о нем.
— Вероятно, но с чего бы думать о нем так много? В конце концов, он всего лишь мужчина.
— Всего лишь? — Криста негромко рассмеялась. — Хотела бы я считать именно так.
Рейвен хмыкнула и принялась разглаживать свое платье. Потом произнесла:
— Мне бы следовало это предвидеть. То же самое было с твоей матерью.
— Правда? — удивилась Криста. О ее матери в семье говорили так редко, что она к ней почти ничего не чувствовала. — Я знаю, она хотела, чтобы отец любил ее, а он не мог.
— Твой отец был хорошим человеком, но его сердце целиком принадлежало чувству долга. Для любви в нем не оставалось места.
— Но она его любила.
— Она ничего не могла с собой поделать. Я в этом не разбираюсь. Одни утверждают, что любовь — это слабость, другие говорят, что это лихорадка в крови. Не спрашивай меня, я в этом не имела опыта. Только точно знаю — твоя мать была сильным человеком, как и ты, но она не могла отказаться от любви, когда та пришла к ней.
