Однажды я преодолел страх и неуверенность и вновь решил попытать свои силы. Я пялился тупо, как религиозный маньяк из секты «Приподнятых», в стену, где находился блок сервискомпьютера. Я тщетно пробовал установить контакт с ним. С таким же успехом я мог пытаться переговорить с Луной, вокруг которой вращался сейчас «Бриз». Это было бы хоть занимательно. Никакого отклика. Но не приснилось же мне все это. Было. Был колдовской мир виртуальной реальности. И был контакт с ним.
– Откройся, – громко потребовал я у двери своей каюты. Ничего не открылось. Я представил, как все это смотрится со стороны, и почувствовал себя дураком. *** Волшебные звуки закружили меня в сладостном вихре. Они пронизывали меня насквозь, томно отзывались в каждой частичке тела, очищали родниковой водой душу. Я с трепетом внимал оркестру, исполнявшему божественную сонату Лакмаса «Сжатие пустоты».
В последнее время я взял привычку расслабляться после двухчасового пребывания в «картонной коробке», слушая музыку. Это занятие затягивало меня все больше. Я парил в высших слоях атмосферы переливчатых звуков, рожденных современными инструментами. На глаза наворачивались слезы от пронзительного пения скрипок. Подзаряжался бравой энергией от средневековых маршей, исполнявшихся на старинных ударных и смычковых инструментах. Музыка подпитывала меня какой-то высшей энергией, которую не даст ни один медицинский блок. Она будто приоткрывала потаенные двери в моей душе.
Соната «Сжатие пустоты» достигла апогея, вступил грубый басовый орган. Я воспарил вверх и обрушился вниз вместе с божественной мелодией, которая уносила меня в невероятную даль, где, скорее всего, и была истинная жизнь, хранился в тысячелетиях истинный смысл всего…
Настойчивый сигнал вызова вернул меня обратно. Мелодичный голос компа проинформировал, что лейтенанта Серга Кронбергшена вызывает начальник отдела контрразведки полковник Торрел. На карточку компа мне уже были сброшены время прибытия, маршрут.
– Ящер дурчинский, – пробурчаля зло в адрес полковника.
Нет ничего более далекого и непримиримого, чем прекрасная высшая музыка и хитрый, приземленный интриган Торрел.
Полковник ждал меня в своем логове, в котором я уже имел возможность однажды побывать. Желанием возвращаться туда я, естественно, не горел. Но моего желания не спрашивали.
Двери кабинета услужливо распахнулись передо мной после того, как система идентификации пришла к выводу, что параметры гостя соответствуют параметрам лейтенанта Серга Кронбергшена. Интересно, полковник действительно считает, что на корабле его жизни угрожают мерканские лазутчики?
Торрел стоял спиной ко мне и любовался на звезды и космические корабли эскадры, зависшие на расстоянии нескольких десятков километров от нас. В этом помещении было настоящее окно во вселенную, а не обычный голоэкран.
После моего доклада Торрел еще несколько секунд неподвижно стоял, после чего медленно повернулся. Любитель дешевых театральных эффектов. Имеется тысяча и одна уловка показать, что человек напротив находится ниже тебя и ты имеешь над ним власть, да еще напустить на свою фигуру туман значительности и некоторой загадочности. Военных контрразведчиков, по-моему, учат этому с первого курса Академии контрразведки. Наверное, контрольные пишут на тему «Как бездельнику доказать свою незаменимость».
– Присаживайтесь, лейтенант. И не напрягайтесь так. Вы не среди меркан. Здесь все свои.
Это нечто новое. Я присел во вздувшееся и затвердевшее кресло, выпрямившись и глядя перед собой.
– Мы давно не виделись, – Торрел буравил меня пронзительным взором опытного охотника на мерканских шпионов и на крамольные речи личного состава.
«Вообще бы тебя не видеть», – подумал я.
– Между тем я внимательно слежу за вашими успехами, – проинформировал он меня с мерзкой высокомерной улыбкой. – Честно говоря, они впечатляют… Вы имеете шанс со временем выйти в адмиралы: – Я пилот, – сказал я.
– Адмиралы тоже пилоты. Бывшие пилоты. Которые сумели выжить. Главная проблема – выжить. Тут у вас все получается… Получается слишком хорошо, Тут шарх меня дернул за язык:
– Мы, мерканские лазутчики, все такие…
– Это расценивать как признание? – поинтересовался он, и его лицо стянула непроницаемая маска.
– Как шутку.
– Пилоты-шутники – это опасно, – с угрозой произнес он.
Возражать я не стал, хотя мог сказать, что не понимающие шуток руководители контрразведки не менее опасны. С другой стороны – чего я на него взъелся? Он делает свое дело. Его служба – такой же винтик в отлаженной системе космофлота, как и любая другая. Только плохо, что эта служба проявляет слишком пристальный интерес именно к моей персоне.
– Каждый умник-пилот считает, что он проливает кровь, в то время как контрразведка плетет интриги, – менторским тоном произнес полковник. – А между тем один вражеский агент, поставленный в нужное место, может стоить дороже эскадры. Поэтому вопросы внутренней безопасности всегда определялись как приоритетные. Как ключевые. Надеюсь, это понятно новоиспеченному заместителю командира звена?
– Так точно, содруг полковник. Я не мог понять, чего он меня притащил сюда. Убеждать в полезности своей службы? Или он просто изнывает от безделия?
– Я просмотрел имеющиеся в штабе флота данные о вашей успеваемости в летной школе. Тогда вы не могли похвастаться особыми успехами,
– Я окончил школу с отличием.
– Вот именно. Взяли задницей. С пилотированием у вас были определенные проблемы, но и их вы преодолели усидчивостью.
– Так и было, – кивнул я.
– Теперь же вы делаете успехи как пилот-интуитивист… Я видел запись последнего боя. Он был проведен слишком хорошо, лейтенант.
– Я расту.
– Я с вами предельно откровенен, лейтенант. Я не люблю интриги. Если есть вопросы, я просто задаю их…
«Ага, перед этим наверняка обложив меня всего системами наблюдения и любуясь всем моим рабочим днем», – прикинул я. Ладно, человек нашел увлечение. Конечно, неприятно жить под колпаком. Но на это стоит просто не обращать внимания. Отключиться, как отключаются от постороннего шума. Мне скрывать нечего. Он ждет от меня каких-то действий. Не дождется.
– Готов отплатить вам предельной правдивостью, – произнес я.
– Правдивость? – удивился он. – Люди сотканы из лжи. Мелкой. Крупной. Безобидной или опасной. Такое существо человек.
«Особенно военные контрразведчики», – добавил я про себя.
– Итак, из пустого места вы очень быстро превращаетесь в отличного пилота, – обвинительным тоном произнес он.
– Это мое призвание.
– Вы слишком быстро изменились. Это бывает. Стресс. Пребывание после Галахвара в испорченном биоконтейнере. Люди меняются.
Он помолчал, подошел к окну. К «Бризу» неторопливо причаливал грузовой челнок с Дарны.
