— Что ж, — кивнул князь Петр, с трудом наклоняясь и поднимая перчатки, — я принимаю вызов, и сегодня к вам явятся с условиями и предложением места дуэли…
— Владимир! — в ужасе вскричала Анна, едва Долгорукий вышел из библиотеки. — Что ты делаешь, опомнись! Мы собирались уехать и начать новую жизнь…
— Если ты торопишься, то можешь уезжать, — равнодушно пожал плечами Корф. — Я же намерен довести дело до дуэли и убить этого самовлюбленного мерзавца.
— Владимир, но„это ведь Петр Михайлович! Он играл с нами в детстве, качал нас на руках!..
— Он все забыл, а я должен помочь ему вспомнить все. Говорят, когда человек умирает, вся его прежняя жизнь проносится у него перед глазами.
— Ты не сделаешь этого!
— Сделаю, — холодно кивнул Корф, — и с превеликим удовольствием.
— Ты пугаешь меня… — вздрогнула Анна.
— Разве ты не знала, с кем имеешь дело?
— Я надеялась…
— Надежда умирает последней, а сначала умрет князь Петр.
— Владимир, — решительным тоном сказала Анна, — последний раз я прошу тебя — остановись!
— А что будет потом? — хмыкнул Корф. — Ты тоже предъявишь мне ультиматум, и, в конце концов, я должен буду стреляться и с тобой?
— Нет, мы не станем стреляться, — покачала головой Анна. — Просто слово «мы» перестанет для нас существовать. Только и всего…
— Вот видишь, ты уже ставишь мне условия…
— Никаких условий — я просто уезжаю. Немедленно.
— И куда ты пойдешь? Что ты умеешь делать? Как ты будешь жить и на что?
— Можешь не волноваться за меня, я не пропаду! — она дрожала.
— Ой ли? — криво усмехнулся Корф.
— Боже, — горестно вздохнула Анна, — я думала, ты изменился… Я даже перестала бояться тебя, твоей непредсказуемости и вспыльчивого характера. Но теперь вижу — это были всего лишь мечты и иллюзии, которым не суждено сбыться.
— Какая неожиданность! — не удержался от ехидной реплики Корф.
— Никита, окажи мне любезность, — Анна обернулась к молчаливо и растерянно созерцавшему эту сцену Никите, — сними вещи барона с кареты, оставив мои, и отвези меня в Петербург.
— Счастливого пути! — крикнул Корф, глядя, как она выходит из библиотеки, а потом схватился руками за голову и застонал в безысходной тоске: — Господи, спаси и помилуй мя, Господи!..
Продолжение следует…
