— Еще неделя, моя дорогая, — сказал он чуть насмешливо, — и ты будешь связана со мной на всю жизнь. Тебя не пугает эта мысль?
— Я нахожу ее весьма привлекательной, — ответила она.
— А я все еще чувствую свою вину! — заметил он.
— Ты? Вину? — Она чуть вздрогнула.
Он рассмеялся.
— Да. Каждый раз как захожу в «Золушку», вижу, как ряды этих маленьких кроватей укоризненно смотрят на меня. И мне будет не хватать «сестры». Очень нелогично! Нельзя съесть пирожное и сохранить его. Но ты меня избаловала. Старина Мейнард-Филлипс вчера сказал мне, что меня следовало бы расстрелять за то, что я лишаю больницу одной из лучших когда-либо родившихся сестер.
— Что за вздор! — воскликнула Джин. — Будет другая, такая же хорошая. — Но в глубине души она сомневалась, что найдется сестра, которая будет так глубоко любить свою палату, как она.
Блейр внимательно посмотрел на нее.
— Тебе будет не хватать твоей работы, дорогая, и на работе без тебя будет плохо.
— Конечно, мне ее будет не хватать. Будет не хватать детей и ощущения, что я необходима…
— Вот уж в этом ты не будешь нуждаться! Ты будешь больше необходима, чем когда-либо в жизни. А я настоящий негодяй, — сознался он. — Мое пиратское поведение меня нисколько не смущает. Все во мне — разумное и… остальное, говорит, что я правильно поступаю, похищая тебя. Достаточно ты послужила другим — теперь ты принадлежишь мне.
— Я это знаю. — Ее губы устремились навстречу его губам, и время остановилось, пока он прижимался к ним. А потом потрясенно прошептал:
— Что бы я делал, если бы не встретил тебя, дорогая? — И, чуть отстранив ее, добавил: — Иногда я думаю, догадываешься ли ты, какой пустой была бы моя жизнь без тебя? Как я в тебе нуждаюсь!
Глядя ему в глаза, она прониклась сердечной правдой этих слов и поклялась себе всю жизнь посвятить их счастью.
Когда полчаса спустя они вернулись в дом, ее заполняло ощущение новой радости. Чай накрыли на столе под кедром на лужайке, и, видя за столом появившихся за время их отсутствия людей, Блейр воскликнул:
— Гости! Черт возьми!
Она укоризненно покачала головой.
— Нельзя так сторониться общества. Это плохая черта характера для врача. Пойдем и будь вежлив, дорогой. — Она сразу узнала сэра Джеймса и леди Драммонд, но были еще три гостя, которые неподалеку разглядывали травяную изгородь. Когда Блейр и Джин подошли, эти трое повернулись и тоже направились к столу. Джин перестала улыбаться, увидев Лорну.
— Здравствуйте, вы оба! — крикнула Лорна. — Это снова я! Какую вы для меня приготовили отличную погоду! Когда я уезжала из города, там шел дождь. — И когда Джин поздоровалась с сэром Джеймсом и его женой и села на стул, который показала ей миссис Марстон, Лорна добавила: — Блейр, твоя молодая женщина подгорела.
— Ужасно, не правда ли? — сказала Джин. — На солнце я загораю, как цыганка.
— А я, будучи блондинкой, розовею — поэтому стараюсь не попадать на солнце, — сказала Лорна, которая была в шляпе с широкими полями. — Кстати, вы еще незнакомы с Джин, Синтия? Миссис Эгертон — Джин — мистер Эгертон — сестра Кемпбелл, невеста Блейра.
Йен Эгертон, приземистый светловолосый мужчина, одобрительно взглянул на новую знакомую.
— Повезло Блейру! Здравствуйте, мисс Кемпбелл.
— Да, мы еще не знакомы, но я о вас слышала, — сказала его жена, и во взгляде ее было больше любопытства, чем одобрения. — Мистер Марстон, у меня еще не было возможности поздравить вас. Вас обоих, конечно.
— Спасибо. — Блейр, который здоровался с остальными гостями матери, сказал: — Здравствуйте, Йен. Нет необходимости спрашивать вас, Синтия, вы ведь по-прежнему жжете свечу без остатка[13].
* * *
— Мисс Кемпбелл, вы не можете заставить его быть со мной вежливым? — спросила миссис Эгертон. — Он слишком долго меня знает, чтобы вести себя прилично. — И, не дожидаясь ответа, обратилась к Блейру: — Нас всех эта будущая свадьба приводит в возбуждение.
— Еще бы, — подхватила леди Драммонд. — Весь «женский институт» будет вас охранять, Блейр. Старшие члены института горячо спорили, кто из них помнит вас дольше.
Блейр рассмеялся.
— Не могу поверить, что они нянчили меня, когда я был младенцем.
— Всем очень понравилось, что вы решили венчаться здесь, — сказала ему леди Драммонд. — И вы тоже, мисс Кемпбелл. Мы опасались, что вы устроите шумную лондонскую свадьбу.
За чаем баронет обсуждал с миссис Марстон местные дела, но его жена оказалась менее сдержанной и откровенно спросила:
— Вы ведь были сестрой в больнице Св. Катерины?
Джин кивнула.
— Да, я там уже несколько лет.
— Как интересно. Одна из сестер моего мужа работает сестрой — в Ньюкасле. — Она назвала больницу, и после некоторого колебания Джин ответила:
— Я там проходила практику.
— Правда? Может, вы встречались. Маргарет там уже четыре года и только недавно назначена сестрой — Маргарет Ленгли.
— Нет. Она появилась после меня. — Джин хотела бы, чтобы тема разговора изменилась. Леди Драммонд, настоящая английская сельская дворянка, была в округе не менее влиятельна, чем ее супруг, и решительно настроилась узнать все о невесте Блейра. И хотя не было причин, почему бы Джин не говорить о своем прежнем месте работы, девушка с тревогой подумала, насколько любопытной окажется эта высокомерная леди.
— Ну разве это не интересно? — Леди Драммонд обратилась к мужу. — Мисс или я должна сказать «сестра» Кемпбелл проходила практику в больнице Св. Губерта, где работает Мег. Вы ведь из Шотландии? — спросила она у Джин.
— Да. — Джин неожиданно заметила, что Лорна внимательно наблюдает за ней.
Ее светлость продолжала перекрестный допрос.
— А вы не в родстве с Кемпбеллами из Ардлоха?
— Нет. Мой отец с далекого севера, — спокойно ответила Джин.
Сэр Джеймс жизнерадостно сказал:
— Жаль, что мы не родственники. Но я одобряю выбор Блейра. Шотландская девушка будет держать его в порядке.
— Кстати, говоря о Шотландии, — вдруг вмешалась Лорна. — Вы ведь можете ответить, сэр Джеймс? Что значит «оправдана из-за недостатка доказательств»?
Джин застыла. Залитый солнцем сад мгновенно потемнел, как будто на них упала грозная тень. Посмотрев на стиснутые руки, она обрадовалась, что они не дрожат; но гул колотящегося сердца едва не заглушил голос сэра Джеймса, который ответил:
— Ну, по эту сторону границы такого не случается…
— Но что это значит? — настаивала Лорна. — Я понимаю, что это своеобразная черта шотландского законодательства, но не знаю, что это значит. Присяжные не могут достигнуть согласия, и обвиняемого просто отпускают, или что? Мне казалось, что в уголовном суде может быть только вердикт «виновен».
