Единственным ответом ей была легкая вибрация электрических турбин, отдающаяся слабым эхом по всему туннелю.
Великолепно. Еще один упрямый самец.
Рейчел продолжала путь по проходу, решив, что Микки сам должен найти ее, и не остановилась, пока не достигла развилки. Ступени слева вели на третий этаж, где находилась комната с гобеленами. Повернув направо, можно было попасть в фойе. А если бы она пошла прямо, то оказалась бы в туннеле в скалах над заливом Мэн.
Рейчел посветила на пол, пытаясь увидеть следы лап, которые бы сказали ей, в каком направлении отправился Микки.
Но кроме следов Микки, ведущих на лестницу слева от нее, она обнаружила несколько человеческих следов, которые тянулись от туннеля в скале вверх на третий этаж. Она нагнулась и направила фонарь на самый отчетливый след.
Он был определенно мужским и походил на подошву кроссовки. Второй след, поменьше, был явно женским.
Рейчел выпрямилась и уставилась в темноту. Два комплекта следов: один мужской, один женский.
Черт возьми, кто еще знал о туннелях?
«Подумай, — рассуждала она, — кто мог знать об этих проходах? Женщина? Женщина», — повторила она тихо, стараясь представить всех женщин, которые посещали Саб-Роуз, когда Тэд был жив.
Во-первых, ее мать. Марианна наверняка знала о туннелях. Рейчел направила свет фонаря на пол. Но эти следы были свежими, а не трехлетней давности. Некоторые из них даже не были покрыты пылью.
«Ну, давай же, Рейчел. Кто еще?»
Мэри Олдер, приятельница Тэда, могла знать об этих проходах. Были ли Тэд и Мэри достаточно близки, чтобы он доверил ей такой секрет?
Возможно. Но если она и знала, зачем бы ей посещать Саб-Роуз сейчас, после стольких лет?
Рейчел стала думать о Мэри Олдер. После смерти Тэда ее судьба сложилась печально. Когда-то гордая, страстная и красивая женщина, которой нравился статус подруги Тэда, превратилась после трагедии в затворницу. Ее видели в городе очень редко и по большей части ночью. Она с потерянным видом бродила по улицам, не замечая ничего вокруг и обычно разговаривая сама с собой.
Вот почему Рейчел сомневалась в том, что эти следы принадлежали Мэри. И даже если бы и принадлежали, это не объясняло появление мужских следов.
У Мэри был сын. Марк Олдер. Он уже восемь лет управлял верфью Лейкмана.
«Нет, — сказала себе Рейчел. — Это не Марк. Он еще более странный, чем его мать».
Примерно через шесть месяцев после смерти ее родителей Марк начал просить Рейчел встречаться с ним. Потребовался почти год вежливых отказов, чтобы Марк понял, что она им не интересуется.
Марк Олдер был маменьким сынком, все еще — в тридцать три года — живущим вместе с матерью и даже зимой разъезжавшим на старом ржавом велосипеде. Он был на два класса старше Рейчел и, еще учась в школе, работал у Тэда маляром.
Нет, это не могли быть следы Марка. Кроме того, ему никогда не нравился Тэд — он всегда считал, что Тэду следовало жениться на его матери вместо того, чтобы волочиться за ней.
«Может быть… может быть, здесь была Уиллоу».
Рейчел еще раз при свете фонаря осмотрела женские следы. Это были отпечатки туфелек на высоком каблуке.
Уиллоу носила туфли на высоком каблуке. И она знала о туннелях. Но она ненавидела Саб-Роуз.
Однако достаточно ли она ненавидела его для того, чтобы не воровать его сокровища?
Нет, только не Уиллоу. Кроме того, она была слишком сосредоточена на юридическом колледже и своей новой карьере.
Рейчел села на нижнюю гранитную ступеньку и рассеянно помассировала колено. «Подумай, кто еще?»
Как насчет рабочих, строивших Саб-Роуз? Рейчел вспомнила, как обсуждала с отцом свои опасения насчет того, что они будут знать о секретных ходах, поскольку строили их. Фрэнк Фостер считал, что решил эту проблему — или по крайней мере свел ее к минимуму, — привезя бригаду каменщиков из Гватемалы.
Но они могли кому-нибудь рассказать.
Внезапно Рейчел напряглась при одной мысли. Рауль Вегас. Как насчет дилера, упомянутого в письме ее отца, человека, который занимался скупкой краденого? Могли он знать о туннелях?
Мог, если имел дело непосредственно с Тэдом.
Рейчел направила луч фонарика вниз на проход, ведущий кскалам, и испытала внезапную дрожь во всем теле. Она мало что знала о преступниках — это была область Уиллоу, — но сомневалась в том, чтобы они были приятными людьми.
Могли Рауль Вегас тайком воровать в Саб-Роуз последние три года?
Рейчел отогнала эту мысль, считая, вернее, надеясь, что находящийся в международном розыске контрабандист не мог орудовать здесь. И тем более быть где-то поблизости.
Кроме того, это все равно не объясняло наличие маленьких следов.
Да, черт возьми, чем больше она думала об этом, тем больше убеждалась, что о проходах могли знать многие люди.
Рейчел грустно усмехнулась. В то время как она изо всех сил старалась скрыть свой «большой секрет» от Ки, все, кому не лень, регулярно пользовались этими туннелями.
Возможно, когда она покидала Саб-Роуз, ей следовало просто оставить одну из панелей открытой. Ки нашел бы проходы и тоже обнаружил следы, и тогда бы знал, что кто-то другой, помимо его соседки, свободно ходит по дому.
Что-то ударило ей в спину. Рейчел вскочила и обернулась, выставив перед собой фонарь как оружие. Но это был всего лишь Микки, стоявший перед ней на лестнице, виляя хвостом. Его глаза светились как серебряные звезды.
Рейчел успокоила сильно бьющееся сердце и сделала глубокий вдох.
— Эй, ты напугал меня, — шепотом пожурила она его. — Нужно было предупредить девушку, правда? В следующий раз издай какой-нибудь звук.
Не обращая внимания на ее испуг, Микки повернулся и затрусил вверх по ступенькам. Рейчел медленно последовала за ним щадя свою ногу.
И опять она потеряла его из виду. Она продолжала взбираться, пройдя несколько пересекающихся туннелей на втором этаже, и наконец достигла панели, которая вела в Гобеленовую комнату.
— Иди сюда, Микки, — тихо свистнула она. — Пойдем, мальчик, пора возвращаться в реальный мир.
Она продолжала звать, но потом сдалась и медленно нажала на панель. В комнату со зловещим стоном хлынул поток теплого воздуха.
Она полностью отодвинула панель, и Микки прошмыгнул за ее спиной, задев ее хвостом.
— Прекрати! — прошипела Рейчел, выходя из туннеля и освещая комнату лучом фонарика. — Из-за тебя нас пой…
Слова застряли у нее в горле, когда луч света упал на пару ног в кожаных сандалиях, переплетенных на щиколотках. Они принадлежали скрытому в тени, но, несомненно, мужскому телу, сидящему на стуле в дальнем углу комнаты.
