Вот так они говорили в течение часа, пока Кира кормила и укладывала Дениса. Концерт для трех голосов. Каждый упорно вел свою тему, добавляя вариации. Музыка модерн в стиле Шостаковича.
А потом сели за стол, выпили, закусили, еще раз выпили, и тогда Говоров почувствовал, что спало напряжение, полегчало. Незнакомый, сумасбродный Лондон растворился за стенами русского дома. Суета авеню, залитых светом реклам, и могильная темень переулков — все это прошло и сгинуло. Уютно горит торшер на кухне, и лишь запотевшая бутылка водки, только что вынутая из морозилки, напоминает о здешних туманах. «Мой дом — моя крепость», — говорят англичане. Правильно говорят. И дом моих русских друзей, которые меня ждали и за меня волновались, тоже моя крепость. Спасибо, ребята. Давайте выпьем!
Ну а дальше никакого разговора не было, сплошное соло Скворцова: «Я скоро куплю себе квартиру, три-та-та! Сорок пять тысяч фунтов, их надо во что-то вкладывать, ля-ля! Я люблю ходить по бабам, я встречаюсь там с женщинами, никого я не боюсь, я на Фурцевой женюсь, бум-ти-ри-ра-ра! У меня прекрасная коллекция видеокассет, все лучшие фильмы, если Кире интересно, я завтра позвоню, пусть приходит ко мне в гости, ба-бах!»
— И приду, — сказала Кира. — Я знаю Говорова, его в гости не затянешь, для него единственное удовольствие — шляться целый день по улицам.
Ого, подумал Говоров, он уже на Киру глаз положил! Впрочем, она не девочка, чтоб я следил за ее нравственностью. И смотреть фильмы ей действительно развлечение. Пускай.
«Эмигранты не могут вписаться в новое общество,— бил в литавры Скворцов, — лишь Солженицын и Ростропович сделали себе состояние, за это их даже советская власть уважает. А эмигранты держатся друг за друга и не умеют зарабатывать деньги».
Фридман и Говоров не спорили. Смаковали жаркое. Мы люди служивые, на зарплате, о мильонах не мечтаем. Если они Скворцову светят, пусть. Леша, твое здоровье!
«Мой английский без акцента. Все это говорят. Поэтому, ребята, вы себе представить не можете, в какие дома меня приглашают. А сейчас у меня работа, правда временная. Ни в какое бюро не хожу. Пью чай. Ко мне на дом приносят бумаги. Я смотрю, все ли там верно, все ли соответствует. Пишу заключение, и за это получаю две тысячи в месяц».
— Две тысячи фунтов? — проснулся-встрепенулся Говоров.
— Угу, — подтвердил Скворцов и тут же взял самую верхнюю ноту на женскую тему, какие, мол, англичанки душевные и покладистые.
За что тебе, дураку, платят такие деньги? — хотел спросить Говоров, но не спросил. Разомлел. К тому же музыкальные упражнения Скворцова забавляли. Леня Фридман тихо посапывал, а Говоров вообще был в очень мирном настроении.
Хорошо сидели.
На следующий день Скворцов позвонил точно в условленный час и заныл, что у него назначен прием у зубного врача, о котором он забыл, и еще набежали какие-то дела, мелочь пузатая, но все-таки отодвинуть их нельзя, поэтому ему крайне неудобно перед Кирой, он же ее звал к себе, чтоб показать, и Кира, наверно, настроилась.
…Между прочим, ночью Говоров сказал Кире, что на трезвую голову Скворцов испугается назначенной свиданки и сделает все, чтоб от нее отвертеться, а Кира ответила… Но это уже неважно, что она ответила. Сейчас было ясно: Алексею Скворцову очень нежелателен приход Киры к нему домой. Может, его покровители из разведки ему это отсоветовали или Скворцов подумал, что Говоров подумает, а портить их отношения Скворцову не хотелось. А вдруг и впрямь зубной врач?
— Кира переживет, — отмахнулся Говоров, — но у меня проблема с машиной, и ты можешь мне помочь.
Собственно, с машиной проблем не было, ее уже чинили. Когда утром Говоров и Фридман затолкнули ее в ближайший гараж, хозяин гаража (типично пиратская морда из фильма «Остров сокровищ», для полного сходства не хватало лишь черной повязки на глазу, двенадцати мертвецов и бутылки рома) заявил, что надо менять сцепление и к завтрашнему вечеру все будет готово. «Хау мач из ит?» — спросил Говоров (единственно, что мог спросить по-английски, а так все переговоры вел Фридман). «Четыреста пятьдесят фунтов», — ответил пират, и это, естественно, был грабеж среди бела дня, а чего еще ждал Говоров в стране, освященной традициями морских разбойников? Во Франции ремонт обошелся бы в два раза дешевле, но как переправить машину через Ла-Манш? Те же деньги. И без машины будет испорчено все путешествие по Англии. «Ладно, — согласился Говоров, — но я могу заплатить чеком французского банка». Разбойник скривил рожу. Переводить франки в фунты? Да за это банк сдерет налог! Снова вступился Леня, бойко взял пирата на абордаж. Говоров слушал, не понимая, о чем идет речь. Наконец разбойник благосклонно кивнул. «Он предлагает дать ему триста фунтов наличными, — сказал Фридман, — тогда он не будет выписывать квитанцию. Работа по-черному, без налога. Эта его устроит».
То есть проблема заключалась в том, где достать триста фунтов наличными. По французскому закону Говоров не имел права снять в английском банке больше ста пятидесяти фунтов — в тот период жестко ограничивали покупку иностранной валюты. А у Фридмана на счету оставалось десять фунтов до зарплаты.
Между тем, по словам Скворцова, у него денег куры не клевали. Говоров мог вернуть ему долг в Париже. Был еще один привлекательный вариант: Говоров через своих знакомых передает большую сумму в рублях жене и дочери Скворцова. Скворцов даже не догадывался, что существует такой выгодный курс обмена. Ведь еще вчера он жаловался, что его жестоко обирают, когда он пытается послать деньги в Москву через официальные лондонские меняльные конторы.
Вот что растолковывал Говоров, и, как только Скворцов понял, реакция была мгновенной:
— Чудно. Завтра ровно в полдень я тебе звоню и привожу деньги. Московский вариант прекрасен. Спасибо. Все, я побежал.
Говорова поразила неожиданно радостная интонация в голосе Скворцова. Показалось даже, что Скворцов готов пообещать все что угодно, лишь бы сегодня его оставили в покое.
Говоров ждал звонка до двух часов дня, потом сам стал звонить Скворцову через каждые десять минут. С прогулки вернулись Кира с Денисом. Они думали, что машина уже готова и они поедут смотреть Лондон. Говоров пошел объясняться в гараж. Пират понял, что денег нет, загнал машину в глубь помещения и надежно заблокировал ее грузовиком.
Не спуская глаз с телефона, Говоров сел играть с Денисом в шахматы. Так бездарно и мучительно тянулось время до вечера, пока не приехал Фридман. Опять позвонили Скворцову. Леня стал названивать каким-то общим знакомым. Нет, сегодня Алексея Скворцова никто не видел.
Леня предположил, что Скворцов уехал отдыхать в Шотландию, так уже случалось, когда Скворцов был на грани срыва, и ему там бронировали номер в гостинице.
— А что, в Шотландии нет телефонов? — взорвался Говоров. — Оттуда невозможно позвонить, предупредить, извиниться? Все проще, плач о семье, разговоры о переводе денег в Москву — это все красивый жест на публику. На самом деле Скворцов жмот и скряга. Я давно это заметил. Теперь ему неудобно перед нами, и он решил смыться до нашего отъезда.
