Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Она хорошо помнит лодку, пристань и автомобиль, но отцовское лицо припоминается смутно. Лора говорит Петеру, что дома стоят на своих местах, уверяет его, что ома должна быть где-то рядом. Глядя на спящего на коленях брата, маленького и бледного, она ощущает уверенность, легкость в голове – и все-таки тревогу. Скоро солнце сядет, нужно идти, искать своих, но в голове вертятся мысли о бабушке. Если ома жива, она спросит о Йохане. А дети будут ныть, где фати. А еще ома спросит, кто такой Томас.
Все стало по-другому. Ей снова придется лгать. Слишком много всего случилось, не объяснишь.
От воды начинает тянуть холодом, и Петер просыпается. Лора встает, крепко прижимая его к себе. Находит взглядом чернеющий в небе церковный шпиль и идет прочь от озера. Петер молчит, смотрит на сестру своими темными глазами, ставшими такими большими на исхудалом лице.
* * *
Лора просыпается из-за шума в темноте. Мужской голос что-то шепчет по-английски. По-немецки воркует женщина. Потом шорох гравия, голоса стихают, слышно только дыхание.
Томас тоже проснулся. Лора ерзает под одеялами, прижимается спиной к холодным щербатым кирпичам. Она не желает слышать, что творится там, под обломками стен. Чтобы отвлечься, считает балки на потолке, но перед глазами настойчиво встают разные картины. Рядом ворочается Лизель. Лора едва сдерживается, чтобы не закрыть ей уши.
Снова шепот, и, наконец, шаги удаляются.
Чуть позже Лору будит другой шум: сдавленное дыхание и всхлипы. Она пытается отвлечься, не слышать, уснуть. На этот раз звуки более отчетливые. Теперь они доносятся из-под одеял, а не снаружи. Лора вслушивается. Это плачет Томас, натянув на голову пиджак и закрывшись руками, чтоб не вырвалось ни звука. В перерывах между всхлипами он судорожно хватает ртом воздух. Его тень мечется на дальней стене. Лора не хочет ни видеть, ни слышать этого. Она бы заплакала, да его слезы сильнее. Злая и разбуженная, она лежит без сна, пока сквозь трещины не просачиваются лучи солнца.
Утром Томас укрепляет их убежище: сооружает ограду из поломанных стульев и ворованной проволоки. Берет с пепелища уголь и пишет табличку, которую Юри вешает на их баррикаду: ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ. Томас шепчет Лоре:
– Если они снова придут, я их прогоню.
Лора решает простить ему его слезы.
* * *
– Ханна-Лора! Ханна-Лора Дрезлер!
Ее зовет молодая женщина на той стороне дороги. Лора затаила дыхание, неотрывно смотрит на трамвайные пути под ногами. Женщина машет снова. На ней мешковатое черное пальто и тяжелые ботинки.
– Ты меня не помнишь? Я Вибке. Вибке Надель. Служанка твоей бабушки. Это было не так давно, ты должна помнить!
Вибке Надель переходит улицу и берет Лору за руку.
– Какая ты худенькая! Вы с мамой приехали обратно с юга? Где твоя очаровательная мамуля?
Женщина держит Лорину руку, а сама говорит, плачет и смеется. Лора вспоминает кухню в бабушкином доме и Вибке. Как они с ней лущили горох на черной лестнице. Давно, близнецы были совсем крохи, а Петера и вовсе не было. Значит, вот она какая. Лора всматривается в улыбающееся веснушчатое лицо. В доме пыль, зато сердце у Вибке преданное. Это бабушка так говорила.
– Она будет счастлива вас увидеть.
– Ома?
– Да-да. Мы были в укрытии, по соседству.
Вибке почти бегом тянет ее через дорогу.
– На дом упала бомба, но он не сгорел. Идем. Бабушка твоя дома. Она будет счастлива.
Все те же черные железные ворота, та же вечнозеленая, сочная живая изгородь, только дом не узнать.
Недостает верхних этажей и части первого. Над ним высится одна-единственная дымовая труба, у основания которой все еще сохранились каминные изразцы. Оставшиеся стекла все в трещинах, и стены закоптились, но Лора узнает переднюю. Солнце освещает то, что раньше было от него скрыто: узоры на потрескавшихся изразцах, широкие, темные половицы.
Вибке оставляет Лору за дверью. Дверь эта когда-то была внутренней и теперь порядком пострадала от непогоды. Вибке входит, напевая, и зовет бабушку. Ей отвечает старческий голос, сначала спокойный, а потом перешедший в крик. Лора подтягивает чулки и видит на пороге бабушку, которая протягивает к ней руку. Ома дотрагивается до ее волос.
– Ханна-Лора, детка. Откуда ты здесь?
– Из Баварии, ома.
– Где моя Аста? Ханна-Лора, где твоя мутти?
В комнате только один стул, но женщины просят Лору на него сесть. По стенам на гвоздях развешана одежда. Есть плита, кровать и пустой шкаф. Голосам тесно в таком маленьком помещении. Лора никак не поймет, что за комната это была до бомбежки. Вибке закрывает дверь и отодвигает занавески, чтобы шел воздух. Говорит, протягивая Лоре хлеб с ломтиком яблока:
– Сегодня у нас есть фрукты. Поешь.
На протяжении ее трапезы они сидят на крохотном пятачке на полу. Молча ждут, пока Лора ест. Яблоко сладкое и сочное, оно режет желудок, обжигает воспаленный язык. Ома говорит, что Лора превратилась в молоденькую женщину. Взяв со шкафа расческу, Вибке распускает Лорины косы. Волосы электризуются, трещат и венцом становятся вокруг головы. Лора чувствует их на щеках; оттого, что кто-то о ней заботится, по телу разливаются истома и тепло. Вибке гладит ее по голове, разделяя волосы на две части. Ома стоит у открытого окна.
– Мутти у американцев, да, детка?
Лора кивает.
– Я так и поняла. Едва только тебя увидела, и я это поняла.
Вибке уверенно распутывает Лорины волосы.
– А фати? Его тоже схватили?
– Не знаю.
– Ты знаешь адрес мутти?
– Нет, ома.
– Значит, она не знает, где вы?
– Нет, это она велела нам сюда идти.
Некоторое время они молчат. Вибке плетет косы, то и дело касаясь пальцами Лориной шеи. Лора слышит бабушкино дыхание, тихое и хриплое, вдыхает запах нагретых за день стен снаружи и затхлую сырость холодных стен внутри помещения. Горло перехватывает, и невозможно ничего сказать. Слишком много всего рассказывать.
Ома подходит к Лоре и, подняв со стула, прижимает к себе. Чтобы не упасть, Лора переступает с ноги на ногу, задевает коленями сиденье, и стул с громким скрипом ползет по полу. Она тоже обнимает бабушку, ощущая под блузкой ее исхудалое тело.
– Тебе не должно быть стыдно. Ты не должна их стыдиться.
Крепкие объятия – Лора с трудом может дышать. Наконец ома ее отпускает, теперь они стоят на расстоянии вытянутой руки. Волосы у старой женщины седые, тусклые, кожа землистого цвета. Серые и водянистые глаза изучают Лору. Лорина шея зудит и наливается жаром. Вибке со своими расческами сидит рядом на стуле.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
