— Не важно. — Он поцеловал ее в носик. — Это пытка, которую я принимаю с радостью, если она позволяет мне прикасаться к тебе.
В доказательство сказанного Фрост уложил ее на постель и опустился рядом. Он не обращал внимания на вздымающийся перед своих брюк. Наклонился и поцеловал ее прикрытые веки. Его прикосновение было легким, как взмах крыла бабочки, и она улыбнулась в ответ.
— А мне можно тебя потрогать? — спросила она с закрытыми глазами, хотя его губы уже скользили по ее щекам.
— Нет.
Она уловила суровость в его голосе и открыла глаза.
— Ни о чем не спрашивай меня, — попросил он. — Мне нужно слишком много. Просто лежи и получай удовольствие, которое я могу тебе доставить.
— Так не очень-то справедливо, — пробормотала Эмили.
— Ты должна радоваться, видя, как я мучаюсь, — сказал он, покусывая ее шею. — Мне полезно получать отказы.
Впрочем, не похоже было, что он как-то особенно страдает от отказа, свободно исследуя ее тело. На нем не осталось ни одного дюйма, к которому не прикоснулись бы его губы и руки. Эмили охнула от удивления, когда он слегка прикусил ее выпирающую ключицу. Но это было еще не все. Когда она выгнула спину, его рот переместился на ее грудь. Она хотела оттолкнуть его, но он не выпустил грудь изо рта. Тогда она запустила пальцы в его темные волосы. Прикосновение к нему успокоило ее. Он облизывал ее сосок, и очень скоро она почувствовала, что у нее между ног стало мокро. Ее груди покалывало, и это было ощущение, которого ей раньше никогда не доводилось испытывать.
— Ты должен остановиться.
Фрост поднял голову и по ее глазам увидел, что она обеспокоена.
— Почему, милая леди?
— Что-то не так.
— Покажи, в каком месте тебе больно. — Он положил руку на ее вторую грудь и легонько сжал. — Здесь?
— Да.
Его рука передвинулась к ее животу.
— А здесь?
Эмили кивнула:
— Немножко здесь и ниже, — призналась она — обеспокоенность взяла в ней верх над стыдом.
— Так, — сказал он, не сводя с нее своих завораживающих бирюзово-голубых глаз. — Направь мою руку и покажи мне.
Она неловко взяла его руку, лежащую у нее на животе, и подвела к увлажнившимся завиткам волос между ног. «Так… не должно быть», — подумала она.
— Это желание, Эмили. — Под ее рукой его пальцы нашли чувствительный участок, скрытый ее женственными складками. — Это первобытное, пугающее, неуправляемое чувство, но в первую очередь — это удовольствие. Это удовольствие, которое возносит тебя до небес, рассыпает на миллионы кусочков, а потом снова собирает вместе. Испытав его однажды, ты никогда уже не будешь той, что раньше. — Она ахнула. — Твое тело возбуждено и требует разрядки. Это здоровое и естественное чувство. Его нечего бояться, — шептал искуситель. — Перестань противиться ему. Закрой глаза.
Эмили знала, что спорить с ним бесполезно, поэтому повиновалась. Может быть, если она не будет видеть его, то справится с охватившими ее чувствами, пробужденными его поцелуями и ласками. Она дрожала, не понимая, как ей может быть холодно, когда вся она пылает под его обжигающим дыханием.
— Вот так, любовь моя, — одобрительно сказал он. — Подвинь ногу. Да, вот так. А теперь не думай ни о чем, кроме удовольствия.
Она улыбнулась, когда он легонько укусил ее за бедро. Он прижался к ней всем своим мужским естеством, лежа между ее ногами.
Он обещал доставить удовольствие только ей, и теперь его взбудораженная плоть свидетельствовала о том, что себе Фрост в этом отказывает.
— Прикоснись к себе. — Он направил ее руки к грудям. — Неужели ты никогда не ласкала себя наедине с собой?
— Нет!
Он усмехнулся.
— Напрасно. Разве плохо знать, от каких прикосновений ты получаешь удовольствие? Мне было бы приятно осознавать, что ты думаешь обо мне, касаясь своей груди или этого славного маленького лепесточка. Вот здесь. — Фрост показал языком.
Эмили втянула в себя воздух и попыталась высвободиться. Но он был сильнее и, схватив ее за бедра, удержал на месте. Неужели он ожидал, что она будет все это терпеть? Стоило ей пошевелиться, как он использовал каждое ее движение, чтобы добраться своими разнузданными поцелуями до самых интимных частей ее тела. Она и представить себе не могла, что мужчина может вот так касаться ее и получать от этого удовольствие.
Фрост стонал от наслаждения, вылизывая ее нежную кожу и добираясь языком до самых потайных складочек. Эмили старалась не забыть о том, что нужно дышать. Она сложила руки на своей истомившейся груди, а внутри у нее все трепетало. Фрост пил из самого ее сердца, как будто ее желание текло, как вино. То, что он делал с ней, было постыдным, она должна была сказать ему, чтобы он остановился. Но слова застревали у нее в горле, когда он действовал своими опытными пальцами и умелым языком. И вдруг она вообще утратила способность думать. Тепло, которое до этого накапливалось в ее лоне, вдруг вспыхнуло ярким пламенем. Эмили закричала, ее голова моталась из стороны в сторону, а Фрост неумолимо поглощал ее. Все ее нутро до боли сжалось, и чутье подсказывало ей, что этот мужчина может облегчить ее нестерпимую агонию. Она приподняла бедра и полностью отдалась ему. Напряжение, сковывавшее все тело Эмили, постепенно спадало. Она чувствовала слабость, ей не хватало воздуха, хотя она почти ничего не делала, а лишь испытывала удовольствие, которое Фрост извлекал из ее тела.
— Это только начало? — недоверчиво спросила она. Что-то в ней все еще дрожало, несмотря на наступившее облегчение.
Фрост вытер рукавом рот и приподнялся так, чтобы лечь рядом с ней. Он выглядел крайне довольным собой.
— Да, это только начало. Я сдержал слово. Я обещал тебе удовольствие, и ты его получила, а невинности не лишилась.
Эмили даже не вспоминала о невинности, когда он ласкал ее. «Вот этим, очевидно, и опасна страсть», — подумала она. Получаемое и доставляемое удовольствие было столь невероятным, что человек, которого заманивают в эту ловушку, сделает все, чтобы остаться в ней. «Впрочем, — подумала она, хмурясь, — он не получил ничего». Эмили перевернулась на бок и обозрела свидетельство его желания.
— Фрост, а как же ты? Ты не… — Она попыталась прикоснуться к бугорку на его брюках, но он быстро от нее отодвинулся.
— Не надо, — потребовал он, садясь на кровати. — Я и так с трудом сдерживаюсь, Эмили, стараюсь быть благородным.
— Благородные мужчины не забираются к дамам в спальни.
Его губы дрогнули и растянулись в улыбку.
— Пожалуй, ты права. Однако можешь не сомневаться, я выполняю свои обещания.
Эмили села, схватила сорочку и прикрылась ею.
— Тебе больно? — В ее голосе явно чувствовалось беспокойство.
Суровое выражение лица Фроста смягчилось, когда он услышал этот вопрос.
