— Нет! — крикнул Вульф. — Ненавижу ее!
— Разве это не подарок твоего отца?
— Да, ее надел на меня отец. — Личико Вульфа стало печальным. — Он плохо обращался со мной, Элспет. Его сын тоже. Родной сын.
Элспет тяжело вздохнула. Похоже, Эдмунд оказался догадлив: Вульф был рабом, ему здорово досталось.
— Это ошейник! — воскликнул Эдмунд у нее за спиной.
— Мы сейчас же снимем это! — решила Элспет.
Цепочка была тонкая, звено можно было разнять узким лезвием ножа.
— Вот! — Эдмунд подскочил к ним со своим кинжалом.
Но Вульф дернул головой и отпрыгнул.
— Нет! — заверещал он. — Пусть это сделает Элспет.
Эдмунд пожал плечами и отдал кинжал подруге. Взяв оружие, она ощутила то же чувство, что посетило ее, когда Кэтбар дал ей меч. «Это не меч!» — сказала она себе, и тут же почти забытая дрожь пронзила ее правую руку от плеча до кончиков пальцев.
Ионет?
Ответ был или ей только показалось? Элспет охватил восторг: если Ионет все-таки вернется, то… Но сейчас надо было сосредоточиться на другом. Помоги, если ты здесь!
Элспет дотронулась кончиком кинжала до цепочки на шее мальчика, стараясь не прикасаться к натертой коже. По ее руке пробежала новая судорога, уже болезненная, но она не обратила на это внимания.
— Смелее, Вульф! Сейчас я верну тебе свободу.
— Хорошо, — ответил он шепотом.
Мешал грубый край его сорочки.
Пришлось ждать, пока Эдмунд справится с застежками и распахнет ему ворот.
— А это тоже хозяйская работа? — спросил он.
Через всю тщедушную грудь мальчика, от плеча до живота, шел шрам, алевший на белой коже. Почему-то это зрелище показалось Элспет знакомым. В следующее мгновение снова возникла боль в руке, и такая острая, что она выронила кинжал. Перед глазами возникла картина: огонь, камень, белая молния, которую высек из камня удар ее хрустального меча. И Локи: цепь на шее, багровая рана через всю грудь…
— Не может быть! — прошептала она. — Этот рубец оставила я.
Она отдернула руку и спрятала кинжал за спину. Маленькая фигурка стояла перед ней, как неподвижная статуэтка. Элспет приросла к земле.
— Эдмунд, — с трудом произнесла она, едва ворочая языком, — бери свой кинжал и беги. Возвращайся к священному месту.
— Но…
— Беги! — крикнула она, не сводя глаз с лица мальчишки. Его прищуренные глаза постепенно приобретали цвет пламени свечи.
Элспет пустилась бежать за Эдмундом. Она не осмеливалась обернуться назад, но Эдмунд, оглянувшийся на бегу, крикнул ей:
— Вульф меняется… Он растет!
— К реке! — простонала Элспет.
Они не слышали за собой погони. Но произошло худшее: тугая волна воздуха, нарастающий треск. Они уже почти достигли реки, когда над ними заклубился дым, и невыносимый жар заставил их рухнуть наземь.
Глава шестнадцатая
Эоланда знала: это рано или поздно случится.
Когда до нее донеслись издали крики, когда в небо повалил дым, первым ее чувством была вина. Она должна была задержать детей. Теперь всем им грозила смерть: странному мальчику, в котором она не могла разглядеть душу, молодому королю и Элспет.
Она тоже обладала способностью отпускать зрение вдаль. Сейчас было время воспользоваться ею. Двоих она увидела в воде — Элспет и Эдмунда. К ним подбиралось пламя, но погубить их ему было не под силу.
А это означало, что она еще могла им помочь. Ей было не избежать возвращения.
Она ступила в круг из камней, сосредоточилась и нарисовала в воздухе ворота. Казалось, она только вчера вернулась из путешествия: три полосы неяркого света, мерцающий между ними, как рябь на воде, воздух.
Она сделала шаг вперед и замерла. Лучше предупредить их о своем приближении. И она отправила вниз по реке свой голос, не зная, услышат ли они ее.
— Элспет! Бегите сюда! Я приведу подмогу.
И она прошла в воздушные врата.
В отчаянии они упали в воду. Эдмунд добрался до Элспет и схватил ее за руку, пытаясь поднять. Ее лицо было пепельного цвета.
— Это Локи! — простонала она. — Все время, пока мы шли вместе…
— Нам нельзя задерживаться! — торопил Эдмунд, волоча ее за руку.
— Он спал со мной рядом… — продолжала стонать Элспет уже на бегу.
Их сопровождал рев огня. На берегу, насколько хватало глаз, бушевал пожар, огонь с треском поглощал кусты. Над головами у них плыл дым. Они бежали по воде, низко наклоняясь, но у Эдмунда запершило в горле, заболело в груди. Элспет тоже задыхалась. Эдмунд перебирал ногами в мутной воде, а из головы у него не выходило то, что он увидел, когда в последний раз оглянулся: ребенок под деревьями, окутанное дымом тельце, через мгновение невероятно вытянувшееся вверх, огненные языки вместо волос, горящие глаза, налитое огнем лицо.
Пламя неумолимо приближалось, пожирая куст за кустом.
— Быстрее!
Но как ни старался он подгонять Элспет, вода тащила их назад, под ноги то и дело подворачивались скользкие камни.
Элспет вдруг схватила его за руку.
— Слышишь? — спросила она, задыхаясь.
Эдмунд больше не осмеливался оглянуться. Но нет, его подруга смотрела вперед, навстречу течению, и он увидел блеск надежды в ее глазах.
— Кажется, это Эоланда, — сказала она.
Эдмунд с трудом различил в дыму серую громаду водопада и крохотную фигурку над ним. Потом ударил раскаленный ветер, дым сгустился, и фигурка исчезла из виду.
— В воду! — крикнула Элспет и толкнула Эдмунда в спину. Он упал ничком в реку, потом высунул голову из воды и сумел отдышаться.
Они позли вперед, преодолевая течение. Холод действовал на Эдмунда бодряще. Он уже отчетливо видел водопад. Но пламя подбиралось все ближе. Оно уже бушевало на берегу, языки были в человеческий рост.
Речка становилась уже, а ее берега — круче. Эдмунду и Элспет стало тесно вместе в речке.
Элспет выпрямилась в струях водопада. Языки огня по обеим сторонам поднимались выше ее. Шум воды смешивался с ревом лесного пожара и заглушал ее слова, но она указывала куда-то вверх. Прямо над ними находилось священное место, голые камни не тронул огонь. Но где же обещанная помощь?
— Мы можем туда вскарабкаться! — крикнула она. — Подсади меня!
Водопад имел несколько уступов. По ним можно было вскарабкаться, как по ступеням, хотя напором воды храбрецов могло сбросить вниз…
Вдруг позади раздался смех, низкий, как бой колокола, перекрывший шум огня и воды. Они оглянулись.
