Джек смотрел на нее и не знал, что еще сказать. Она улыбнулась смущенно.
— Извини, я тут похозяйничала немного.
— Ничего, очень кстати. Нальешь кофе? Чашки в левом верхнем шкафу.
Девушка, накрыв на стол, села напротив, снова улыбаясь.
— Сколько тебе лет? — решил снять больной вопрос Джек.
— Девятнадцать.
Слава богу.
— А выглядишь моложе.
— Это потому что я худенькая, мне никто больше шестнадцати не дает, — пояснила девушка, продолжая улыбаться.
Она что, дурочка? Все время улыбается. Надо бы отправить ее домой. Зачем она ему?
— Знаешь, мне нужно уехать, у меня скоро встреча. Тебе на сборы полчаса хватит? Я вызову такси.
Улыбка сползла с ее лица.
— Да, конечно, хватит.
Уже открыв уходящей девушке дверь, Джек спросил:
— Как тебя зовут?
Ответ прозвучал как пощечина:
— Линда.
Никакой встречи у него, конечно, не было. Он бухнулся назад в постель и снова уснул. Несмотря на выпитый кофе. Разбудил его телефонный звонок. Он потянулся к тумбочке, не открывая глаз, на ощупь нашел телефон.
— Да.
В трубке раздался возмущенный голос Молли:
— Джек, я звоню тебе уже два часа! Ты вообще жив?
— Хороший вопрос. — Язык во рту решительно отказывался шевелиться. — Не знаю…
— Ты что, пьян? — сообразила Молли.
— Уже, кажется, нет. А вчера, кажется, был пьян, — снова лениво протянул Джек. — А ты вообще зачем звонишь, да еще так настойчиво?
— Папа вернулся.
В голове сразу прояснилось, пошел активный мыслительный процесс. Сейчас Молли скажет, что нужно навестить его.
— Завтра воскресенье, нужно поехать к нему.
А сейчас — что он ждет их к ужину.
— Он приглашает нас на ужин, хочет поговорить.
Интересно — о чем? Сообщит, что у него роман с Линдой Флэтчер? Или, того лучше, что он собирается жениться на ней? А что? Девушка молодая, красивая, судя по всему — хваткая, хоть и строит из себя святую невинность. А состояние Рэймонда Невилла исчисляется миллионами долларов. Так что удивляться нечему.
— Молли, а о чем он хочет поговорить, не знаешь?
— Ума не приложу. О чем-то важном. У него был какой-то странный голос. Я забеспокоилась, хотела прямо сегодня к нему поехать, но он заверил, что все в порядке, — взволнованно продолжала делиться новостями Молли.
— Понятно. Ты как?
— У меня все нормально. А как твои дела? Я звонила Линде на днях, хотела поговорить, но ее номер почему-то недоступен. Вы уже назначили день свадьбы?
Сестре он еще не сообщил о разрыве с Линдой. Пожалуй, и сейчас не стоит заводить этот разговор, завтра от отца все узнает.
— Молли, я отвратительно себя чувствую, нет сил вести долгие беседы, давай завтра поговорим.
Она помолчала немного — Джек готов был дать голову на отсечение, что у нее сработала Интуиция, наверняка что-то заподозрила. Но Молли проявила свойственную ей деликатность:
— Хорошо, Джек, не буду тебя утомлять. До завтра.
— Целую. Пока.
В Манли он не ездил с тех пор, как расстался с Линдой. Там каждый кустик, каждый камешек, каждая ветка напоминали о ней. Пару раз Джека даже посещала мысль о том, чтобы продать загородный дом. Потому что он не представлял, как будет жить там один. И тем более — с какой-то другой женщиной.
Парадокс. Он всегда хотел настоящего чувства, чтобы рядом была любимая и любящая жена, дети — словом, обычного человеческого счастья. Но получалось наоборот: сомнительные знакомства с девушками, беспорядочные связи, вылазки в ночные клубы — и ничего серьезного. Только работа. Только она приносила настоящее удовлетворение. А обрести семейное счастье, наверное, не судьба. Размечтался, романтик. Самому-то не смешно? Не смешно.
Но он справится с этим. И обязательно женится, и дети будут — все как у всех. Пусть только пройдет немного времени. Приведет в дом какую-нибудь милую девушку — наподобие той, что вчера ночевала с ним. По утрам она, улыбаясь, станет носить ему кофе в постель, будет послушной, верной, не особо требовательной женой. А что еще надо? Может, оно такое и есть — счастье? Тихое и уютное. Хватит уже в его жизни экстрима.
Именно об этом думал Джек, глядя на себя в зеркало и остервенело водя бритвой по щекам и подбородку. В таких вот действиях непроизвольно проявлялось внутреннее напряжение, когда он оставался наедине с собой. А он ведь был уверен, что взял нервы под контроль. Ан нет — черта с два! И это злило еще больше. Это никуда не годится. Ведь уже сегодня предстоит встреча с отцом, и он будет последним болваном, если не сможет взять себя в руки. Но он сможет!
Джек натянул на себя первую попавшуюся футболку и спустился вниз проверить почтовый ящик.
— Мистер Невилл, — окликнула его консьержка.
— Да?
Она подала ему огромный, плотно упакованный полиэтиленовый пакет.
— Что это?
— Извините, пожалуйста. Курьер привез посылку еще неделю назад. Но я была в отпуске, а моя сменщица забыла вам его передать. Простите нас, ради бога. Я надеюсь, это не очень важный пакет.
— Ну что вы, — успокоил ее Джек, — важную корреспонденцию мне присылают в офис. Все нормально, не беспокойтесь.
Что же это? И от кого? Удивленный Джек поднялся в квартиру, положил пакет на стол, распаковал — и остолбенел. Несколько минут он смотрел на его содержимое, не зная, что с этим делать. Выбросить? Рука не поднимется. Оставить? Гордость не позволяет.
Перед ним был кусочек весеннего Сиднея — законченная картина, которую Линда Флэтчер (тогда он еще не знал, что это Линда Флэтчер) писала на его глазах. Зачем она прислала ее? Чтобы сделать ему больно? Он стал снова запихивать картину в пакет и почувствовал, что рука наткнулась на свернутый лист бумаги. Джек вытащил его и развернул: «Это обещанный подарок на новоселье. На память. Мы больше никогда не увидимся. Линда». И все.
Он устало опустился на стул, снова и снова перечитывая эти три строчки. «Никогда не увидимся». Что она хочет сказать? Как «не увидимся», если у нее роман с отцом?
Сердце гулко застучало, протестуя против этих слов — «никогда не увидимся». Оно не хочет, чтобы они никогда не увиделись. Так просто не может быть. Пусть у нее роман с Рэймондом, со Стэнли, да с кем угодно, только он не согласен никогда больше не видеть ее!
Когда Джек въехал во двор родительского дома, то увидел, что маленькая машинка сестры уже здесь. Это хорошо. Потому что оставаться один на один с отцом ему вовсе не хотелось. Он специально оттягивал время, чтобы приехать попозже, в надежде, что Молли опередит его.
