Не знаю, что думала Карусель по поводу наших шансов сбить вертолет из дробовика. Лично мне стало ужасно весело. Почувствовать себя в шкуре Денни Кдллжи — незабываемое ощущение.
Ба… бааааах!
Вслед за первым залпом последовал второй. Стрельба по ветряным мельницам из рогатки — удел неизлечимых романтиков. Или «уделанных в ноль» наркоманов.
Ба… бааааах!
Еще немного — и я поверю, что могу «Покарать зло нашего города-3».
— НЕ СТРЕЛЯЙ!!!
Женщины на редкость нелогичны. Только что она умоляла открыть огонь, а когда прихоть взбалмошной особы исполнили, требует прекратить.
— Почему? — Я начал входить во вкус сумасшедшей игры.
— Не трать зря патроны.
— Зря?! — Мое удивление не знало границ.
— Тебе не сбить вертолет.
— В самом деле?! — Она смотрела на дорогу, поэтому не видела выражение моего лица.
— Что?! — Проклятый рев двигателя мешал разговаривать.
— Ничего. Забудь.
— Неважно. — Устав кричать, Карусель сбросила скорость. — Трех выстрелов хватит, чтобы понять — мы не сдадимся.
Вертолет висел на хвосте в опасной близости от нашей машины. Судя по всему, полицейские чего-то не поняли. Или не захотели понять.
— Им плевать, сдадимся мы или нет. Штурмовая группа в пути. Поставят машину поперек полосы и расстреляют в упор.
— Мы сменим направление движения.
— Тогда развернуться лучше сейчас. Пока не поздно.
— Для начала нужно убрать вертолет.
— Он мешает?
— Да.
— Как? Опять стрелять? — Я не мог взять в толк, чего она хочет.
— Нет.
— Тогда…
— Дай полицейским понять, что ты изрешетишь гражданских. Они говорят, это подействует.
— А у твоих дьявольских друзей с капота, случайно, нет другого плана?
— Нет.
— Денни Бадджи по кличке Ураган никогда не стреляет в хороших людей, — пробормотал я. — Почти никогда.
— Ты о чем?
— О кино. Наркотиках и демонах. Неважно. Забудь.
Время пустых разговоров прошло. Настала пора действовать.
Я опустил левую руку «с небес на землю», и теперь ствол «Зелау-З» был направлен на проносящиеся мимо машины. Одновременно с этим я сделал несколько круговых движений правой рукой в направлении вертолета.
Намек был более чем прозрачным: «Не уберетесь, начну стрелять по машинам. Вздумаете остановить меня, воспользовавшись долбаной ЭМИ, расстреляю весь боекомплект».
— База, четвертый на связи. — Пилот не хотел брать ответственность на себя.
Каждый занимается своим делом. Он летает. Начальство, протирающее штаны в тишине просторных кабинетов, принимает решения. Все относительно честно. Или, по крайней мере, выглядит таким со стороны.
— Четвертый, я база, что у вас?
— Двое в красном «террау» следуют по встречке в направлении пятого съезда.
— Тридцать восьмой и двенадцатый на подходе. — В голосе оператора проскальзывало едва уловимое раздражение. Какого, спрашивается, черта ему не дают допить кофе? Сначала этот идиот патрульный из двадцать шестого квартала, теперь вертушка. Они что, сговорились?
— У нас ситуация.
— Какая?
Чтобы не тратить время на объяснения, пилот дал крупный план «террау».
У женщины-водителя из правой руки торчал кусок пластика. Чтобы вести машину в таком состоянии, нужно принять что-нибудь посерьезнее таблетки от головной боли. Мужчина, размахивающий оружием, выглядел стопроцентным обдолбанным ублюдком, готовым на все.
— «Закинулись» по полной программе, — сделал вывод оператор.
— В таком состоянии море по колено. Они не блефуют. Если понадобится, начнут стрелять по гражданским.
Старший офицер был того же мнения. Послезавтра начинается отпуск. Чемоданы собраны. Сегодня последнее дежурство. Двое съехавших с катушек наркоманов могут устроить на скоростном шоссе такую бойню, что разгребать дерьмо и трупы будут до завтра. Интересно, они понимают, что сбежать не удастся? Наверное, все-таки нет. Проклятье, жена не обрадуется, если… К черту дурные предчувствия. Пока ничего не случилось. Главное — дождаться спецназа.
— Четвертый, покиньте квадрат.
— Совсем? — Пилот нуждался в четких инструкциях.
Роль козла отпущения в случае непредвиденных эксцессов никому не нужна. А судя по виду «сладкой парочки», неприятностей не избежать.
— Да. Улетайте. Патруль на подходе, будет сопровождать «террау» до встречи с группой захвата.
— Есть. Сектор покинул.
«Еще бы ты не покинул, — раздраженно подумал оператор. — Прикрыл свою толстую задницу со всех сторон — и обрадовался. А я теперь кофе точно не допью. Босс злой как собака. Перед отпуском такой прокол. Малейший повод или превратно истолкованный взгляд — сожрет с потрохами. Десять человек в координационном центре будут сидеть тихо, как мыши, поджав хвосты. Может быть, пронесет».
Все может быть…
— Вертолета нет, пора начинать. — Карусель убрала ногу с педали газа, теперь машина двигалась по инерции.
— Думаешь, это хороший план? — Я до сих пор не был уверен в том, что мы делаем.
— Другого нет. Раз убрали вертушку, значит, спецназ на подходе.
— А…
— Просто останови трассу, — с нажимом попросила она. — Чтобы перебраться на другую сторону, надо создать пробку.
— А не проще ли развернуться и, влившись в поток, остановиться в крайнем левом ряду?
— Проще. Но они говорят: не остановишь трассу — дашь шанс полиции.
Когда речь заходила о них, ее интонации резко менялись. Карусель начинала говорить как-то странно. Причем это самое мягкое определение из всех возможных.
— Какой? — Я решил разобраться с ними позже. Сейчас есть дела поважнее.
— Пробка на магистрали. Заторы на въездах, выездах и в городе. Дальше объяснять?
— Не надо. Понял. И все же…
— Никто не собирается предупреждать гражданских о «Решетке Андервайзера».
— Почему?
— Это глупо. И не нужно. Люди верят лишь тому, в чем убеждаются лично. — Усталый голос принадлежал древней старухе, а не двадцатипятилетней девушке.
— Кто-то наверху решил завалить шоссе трупами, чтобы…
— Точно. Времени нет. Ты готов спасти кроме нас еще кого-нибудь? — Рядом сидела прежняя Карусель.
Перепады ее интонаций и настроений могли испугать кого угодно. Только не меня.
