— Желаю тебе спокойной ночи, — отрывисто произнес Клив, направляясь к английскому лагерю.
— Погоди. Я хотел бы знать… — Дрюс замолк, затем после минутного размышления продолжил. — Каковы твои намерения по отношению к ней?
Клив неторопливо передохнул. И в самом деле, каковы они?
— Она красивая, загадочная женщина.
— Думаю, в Англии не встретишь таких, как она, — хвастливо заявил Дрюс, позабыв об осторожности. — Если ты задумал завоевать ее, что ж, желаю удачи. Удача тебе не помешает, — добавил он, слегка усмехнувшись. — Запомни, однако, не настаивай на том, чего она не захочет. Иначе будешь иметь дело со мной. — Затем он повернулся и ушел, все еще посмеиваясь, несмотря на свое предостережение.
И хотя Клив услышал слова Дрюса и даже удивился, чему тот смеется, он был слишком поглощен неутоленной тягой к Уинн, чтобы думать ясно. Он жаждал эту женщину, хоть она и была колючей розой. И все же он не мог отделаться от чувства вины. Ну добьется он ее, если сможет, а дальше что? Уедет в Англию с одним из ее детей на привязи? А что, если от их союза появится ребенок?
Она сможет избежать этого, говорил он себе. Ведь, в конце концов, она знахарка, колдунья, как она часто себя называет. Она должна знать все способы, как избежать вынашивания нежеланного младенца.
И все-таки, если она нетронута, как говорит Дрюс… Если она действительно девственница…
Клив опустился на одеяло, подложил руку под голову и уставился на луну, проглядывавшую сквозь высокие облака. Ну конечно же, она девственна. С чего бы ему сомневаться? Это еще один довод, почему он должен отказаться от своего бешеного преследования:
Но неприятное напряжение в чреслах слишком давало о себе знать, чтобы не обращать на него внимания. Он заерзал, пытаясь найти более удобное положение. Луна двигалась по небу, преследуемая облаками, которые становились тяжелыми и грозными, а Клив не мог удержаться, чтобы не проклясть Господа, предложившего ему сначала жену и богатство, о котором он всегда мечтал, а теперь принявшегося искушать его женщиной, какой, он боялся этого, ему вовек не найти.
Наконец он заснул, беспокойно ворочаясь с боку на бок под собиравшимися грозовыми облаками. Ему снилась поляна, где росли прекраснейшие розы, но, когда он попытался отдохнуть среди них, его не пустили шипы.
Глава 11
Уинн ломала голову, как ответить на вопрос Изольды.
— Я не знаю, почему английский король захотел присоединить Уэльс к своей стране, — наконец произнесла она.
— Потому что он проклятый английский убл… — Мэдок запнулся, когда Рис саданул ему локтем в бок.
Но Уинн была слишком озабочена тем, что ей предстояло рассказать детям, и не обратила внимания на слова Мэдока. Она вздохнула, растирая ножку Изольды.
— Наверное, король Генрих почувствовал угрозу со стороны Уэльса. А если бы ему удалось подчинить себе валлийцев, что ж, тогда он мог бы не беспокоиться из-за нас. Мы стали бы англичанами. Но я хочу с вами поговорить совсем о другом, — добавила она.
Уинн бросила взгляд на Артура, и мужество почти покинуло ее. Хотя он сделал то, о чем его просили, и собрал всех пятерых детей в спальне на чердаке, где они ее поджидали, сам он держался отчужденно. Как и все ребятишки, Артур был одет в старую рубашку, предназначенную только для сна. Но, в отличие от своих братьев и сестер, он держался в сторонке, сидя на краю кровати с прижатыми к груди коленками. Все остальные собрались вокруг Уинн с горящими от любопытства глазенками — ведь она никогда еще не вела себя так странно. Обычно Уинн отправляла их спать намного раньше.
Комнату с низким потолком освещала теплым светом единственная свеча с фитилем из ситника, и только из угла Артура веяло ледяным холодом. Уинн откашлялась.
— Война — это не только две армии, сражающиеся мечами и алебардами. Это не только воины, противостоящие друг другу. Мирных людей она тоже задевает.
— Даже маленьких детей? — осмелилась задать вопрос Бронуэн.
Уинн кивнула.
— Иногда даже маленьких детей.
Мэдок и Рис встревоженно переглянулись.
— Значит, у нас будет…
— …еще одна война с Англией?
— Нет, нет, дорогие. Этого не случится. По крайней мере, в ближайшее время. И во всяком случае не здесь, — поспешно добавила Уинн. — В Раднорском лесу вы в полной безопасности.
— Тогда зачем ты заговорила о войне? — спросила Изольда.
— Потому что я хочу рассказать о ваших отцах.
— Так значит, они были воинами?
Уинн вскинулась, услышав вопрос, грозно заданный Артуром.
— Да, они были воинами.
— Я так и знал! — радостно заголосил Мэдок, нанося Рису удар воображаемым мечом.
— Мы тоже будем воинами.
— Послушайте меня, — взмолилась Уинн, наклонившись вперед, чтобы усмирить непослушную парочку. — Послушайте меня, — резко повторила она.
Возможно, на них подействовала печаль в ее взгляде, потому что близнецы замолчали, а Изольда и Бронуэн теснее прижались друг к дружке. Даже Артур наконец встретился с ней взглядом, и она увидела в его глазах страх и тоску. Он хотел знать, что она скажет, но благодаря своему чутью мудрого старичка предвидел, что правда окажется неприятной. Иначе она все им рассказала бы давным-давно.
Уинн вздохнула, набираясь храбрости.
— Вы все валлийцы. Никогда не забывайте об этом. И хотя я вам не настоящая мать, вы для меня как родные дети. Ваши матери, которые вас родили, были тоже валлийками. Но ваши отцы… ваши отцы — английские воины.
Казалось, тишина заполонила каждый уголок низкой комнатки. Неподвижность нарушало только танцующее пламя единственной свечи. Не зная, как эта новость подействовала на детей, Уинн очертя голову продолжала;
— Семь лет тому назад англичане вторглись в нашу часть Уэльса. Несколько месяцев они совершали набеги на Раднор. Многие из нас прятались. Другие смирились с присутствием завоевателей и просто пытались к ним приспособиться.
Изольда нахмурилась и прикусила губку, пытаясь понять.
— Но если английские воины женились на наших матерях, как тогда…
— Глупая, они вовсе не женились! — Артур подпрыгнул, на его лице читалась ярость. — Они не женились на наших матерях! Вот почему этот хулиган Ренфру назвал нас маленькими бастардами, когда мы с Дрюсом. пришли в деревню. Вот почему Дрюс так разозлился на него. Он не хотел, чтобы мы услышали и догадались обо всем. Но я догадался… я ведь догадался, правда, Уинн? — Он испуганно замолчал.
Она смотрела на него глазами, полными слез. В голосе мальчика слышалась огромная боль, на лице отразилось страдание. Тогда она кивнула и протянула к нему руки.
