Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
«Появились первые волкособаки, родившиеся у волчиц от собак, убежавших в лес. Они крупнее волков, не обращают внимания на флажки, не боятся света и человека, не идут на „вабу“ (подражательный призывный клич охотников). И одичавшие кошки уже сбиваются в стаи и не боятся людей. Память о том, как подчинялись человеку, исчезла. Стирается граница между реальным и нереальным…»
"Вчера моему отцу исполнилось восемьдесят лет… Собралась за столом вся семья. Я смотрел на него и думал о том, сколько вместила его жизнь – сталинский ГУЛАГ, война, и вот теперь-Чернобыль. Все выпало на время его поколения. Одного поколения. А он любит рыбалку… Копаться в саду…В молодости, обижалась мать, был ходок: «Ни одной юбки в округе не пропустил». И теперь, я замечал, как он опускает глаза, когда на встречу идёт молодая, красивая женщина…
Что мы знаем о человеке? О том, что он может… Насколько его хватает…"
Из слухов:
"За Чернобылем строят лагеря, в которых будут держать тех, кто попал под радиацию. Подержат, понаблюдают и похоронят.
Из близлежащих к станции деревень мёртвых уже вывозят автобусами и прямо на кладбище, тысячами закапывают в братские могилы. Как в ленинградскую блокаду…"
«Несколько человек якобы видели накануне взрыва непонятное свечение в небе над станцией. Кто-то даже его сфотографировал. На плёнке обнаружилось, что это парит какое-то неземное тело…»
«В Минске помыли поезда и товарные составы. Будут всю столицу вывозить в Сибирь. Там уже ремонтируют бараки, оставшиеся от сталинских лагерей. Начнут с женщин и детей. А украинцев уже вывозят…»
"Рыбаки все чаще встречают рыб-амфибий, которые могут жить и в воде, и на земле. По земле они ходят на плавниках – лапах. Стали вылавливать щук без головы и плавников. Плавает одно брюхо…
Что-то подобное скоро начнёт происходить и с людьми. Беларусы превратятся в гуманоидов…"
«Это была не авария, а землетрясение. В подземной коре что-то произошло. Геологический взрыв. Участвовали геофизические и космофизические силы. Военным об этом было известно заранее, могли предупредить, но у них все строго засекречено.»
«У лесных зверей – лучевая болезнь. Они бродят грустные, у них грустные глаза. Охотникам страшно и жалко в них стрелять. И звери перестают бояться человека. Лисы и волки заходят в деревни и ластятся к детям.»
«От чернобыльцев рождаются дети, но вместо крови у них течёт неизвестная жёлтая жидкость. Есть учёные, которые доказывают: обезьяна потому стала такой умной, что в радиации жила. Дети, родившиеся через три-четыре поколения, все будут Эйнштейнами. Это космический эксперимент над нами…»
Анатолий Шиманский, журналист
Монолог о картезианской философии и о том, как ешь вместе с другим человеком заражённый бутерброд, чтобы не было стыдно
"Я жил среди книг…. Двадцать лет читал лекции в университете…
Академический учёный…. Это человек, который выбрал себе любимое время в истории, и он там живёт. Занят этим полностью, погружён в своё пространство. В идеале… В идеале, конечно….Потому что философия в то время у нас была марксистко-ленинская и темы для диссертаций предлагались: роль марксизма-ленинизма в развитии сельского хозяйства или в освоении целинных земель. Роль вождя мирового пролетариата… В общем, тут не до картезинских размышлений. Но мне повезло… Моя научная студенческая работа попала на конкурс в Москву, и оттуда позвонили: «Не трогайте этого парня. Пусть пишет.» А писал я о французском религиозном философе Мальбранше, взявшемся толковать Библию с позиции рационального разума. Восемнадцатый век – эпоха Просвещения. Вера в разум. В то, что мы способны объяснить мир. Как я сейчас понимаю… Мне повезло. Я не попал в зубодробильную машину… Бетономешалку… Чудо! Перед этим меня неоднократно предупреждали: для студенческой научной работы Мальбранш – это, может быть, и интересно. А вот для диссертации придётся подумать над темой. Это уже серьёзно. Мы, мол, оставляем вас с аспирантуре на кафедре марксистко-ленинской философии… А вы в прошлое эмигрируете… Сами понимаете…
Началась горбачевская перестройка… Время, которое мы долго ждали. Первое, что я заметил – сразу стали меняться лица людей, откуда-то вдруг появились другие лица. Люди даже по-другому стали ходить, что-то в пластике жизнь подкорректировала, они больше улыбались друг другу. Другая энергия чувствовалась во всем. Что-то… Да, что-то совершенно изменилось. Я и теперь удивлён, как быстро это произошло. И меня… Меня тоже выдернуло из картезианской жизни. Вместо философских книг я теперь читал свежие газеты и журналы, ждал с нетерпением каждый номер перестроечного «Огонька». По утрам выстраивались очереди возле киосков «Союзпечать», так никогда ни «до» ни «после» газет не читали. Так никогда им больше не верили. Шла лавина информации… Было опубликовано политическое завещание Ленина, которое полвека хранилось в спецархивах. На книжных прилавках появился Солженицын, за ним Шаламов… Бухарин… Ещё недавно за хранение этих книг арестовывали. Давали срок. Вернули из ссылки академика Сахарова. Впервые по телевизору показывали заседания Верховного Совета СССР. Вся страна, затаив дыхание, сидела у экранов… Мы говорили и говорили… Говорили вслух о том, о чем недавно ещё шептались на кухнях. Сколько поколений у нас проговорило на кухнях! Пропало там! Промечтало! Семьдесят с лишним лет … Всю советскую историю… Теперь все ходили на митинги. На демонстрации. Что-то подписывали, против чего-то голосовали. Я помню, как выступал по телевизору какой-то историк… Он принёс в студию карту сталинских лагерей… Вся Сибирь горела в красных флажках… Мы узнали правду о Куропатах… Шок! Онемение в обществе! Беларуские Куропаты – братская могила тридцать седьмого года. Там лежат вместе беларусы, русские, поляки, литовцы… Десятки тысяч… Энкавэдэшные рвы на два метра в глубину, людей клали в два-три слоя. Когда-то это место находилось далеко за Минском, а потом вошло в черту города. Стало городом. Трамваем можно доехать. В пятидесятые годы засадили его молодым леском, сосны подросли, и горожане, ни о чем не подозревая, устраивали там по выходным дням маёвки. Зимой катались на лыжах. Начались раскопки… Власть…Коммунистическая власть лгала. Изворачивалась. Ночью милиция засыпала вырытые могилы, а днём их опять раскапывали. Видел документальные кадры: ряды очищенных от земли черепов… И в каждом дырочка в затылке…
Конечно, мы жили с ощущением, что участвуем в революции… В новой истории…
Я не ушёл в сторону от нашей темы…Не волнуйтесь… Я хочу вспомнить, какими мы были, когда случился Чернобыль. Потому что в истории они останутся вместе – крушение социализма и чернобыльская катастрофа. Они совпали. Чернобыль уcкорил развал Советского Союза. Взорвал империю.
А из меня он сделал политика…
Четвёртого мая… На девятый день после аварии выступил Горбачёв, это, конечно, была трусость. Растерянность. Как в первые дни войны… В сорок первом… В газетах писали о вражеских происках и западной истерии. Об антисоветском ажиотаже и провокационных слухах, которые к нам засылают наши враги. Из-за бугра. Вспоминаю себя в те дни… Страха долго не было, почти месяц все находились в состоянии ожидания, вот-вот нам объявят: под руководством коммунистической партии наши учёные… наши героические пожарники и солдаты… в очередной раз покорили стихию. Одержали невиданную победу. Загнали космический огонь в пробирку. Страх появился не сразу, его долгое время мы в себя не впускали. Абсолютно точно… Да… Да! Как я сейчас понимаю… Он никак не мог соединиться в нашем сознании с мирным атомом. Со школьных учебников, из прочитанных книг… В наших представлениях картина мира выглядела следующим образом: военный атом – зловещий гриб до неба, как в Хиросиме и Нагасаки, люди, в одну секунду ставшие пеплом, а мирный атом – безобидная электрическая лампочка. У нас была детская картина мира. Жили по букварю. Не одни мы, а все человечество стало умнее после Чернобыля… Повзрослело. Вступило в другой возраст.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
