– Как определили?
– Вычислили по номерам билетов. Многие из них имеют один и тот же номер.
– Понятно.
Фальшивые банкноты и казначейские билеты гуляли по Рейху без малого уже год, однако дело не продвинулось ни на шаг; отсутствовала даже ниточка, за которую можно было бы зацепиться и потянуть.
Подделки выглядели почти совершенными. Проводились многочисленные анализы краски и бумаги, но эксперты в один голос утверждали, что они ничем не отличаются от подлинных. В заключении специалистов отмечалось, что банкноты и казначейские билеты были изготовлены одной и той же преступной группой. Уже трижды на протяжении последнего года начальник полиции обращался к руководству Имперского банка, чтобы те помогли выявить все фальшивые деньги, но всякий раз наталкивался на один и тот же ответ:
«Поддельные казначейские билеты настолько совершенны, что дилетанту невозможно достоверно выявить хотя бы один фальшивый признак. А потому, чтобы избежать неудовольствия среди населения, ничего более не остается, как исправно принимать фальшивые деньги и обменивать их на настоящие».
Впрочем, один точный признак все-таки существовал: на крупных партиях казначейских билетов всегда присутствовали одни и те же номера. Их можно было обнаружить только в том случае, если бы казначейские билеты поступали в массовом количестве, определять же поштучно не представлялось возможным.
Гельмут Вольф посмотрел на водяной знак: ничего такого, за что можно было бы зацепиться взглядом. Расправленные крылья орла были четко очерчены, никаких размывов или неровностей, свидетельствовавших о поддельности. В бессилии Вольф скомкал фальшивую банкноту – послышался подозрительный хруст. Начальник полиции достал из портмоне настоящую купюру и тоже помял ее. Хруст был, но он значительно отличался от того, что производила фальшивая банкнота.
Возможно, что это был единственный достоверный признак, по которому можно было идентифицировать фальшивые деньги. Но кому в голову придет мысль безжалостно мять казначейские билеты? Если подойти с подобным предложением к руководству Имперского банка, они просто посмеются.
Гельмут взял следующий билет. Его номер в точности совпадал с предыдущим. Надо отдать должное дотошности неизвестных лавочников, сумевших разглядеть одинаковые номера на разных билетах.
– Переписать номера всех фальшивых купюр и раздать их в банки и во все крупные магазины. Пусть охрана задерживает всякого, кто принесет билеты.
– Слушаюсь, господин начальник полиции, – отвечал адъютант.
Гельмут Вольф считался одним из лучших специалистов в Рейхе по фальшивомонетчикам, что благотворно отразилось на его карьере. Некоторое время назад он засадил за решетку преуспевающего коммерсанта Рудольфа Меркеля, печатавшего деньги на протяжении многих лет. Никто даже не мог и предположить, что солидный человек, имевший вес и уважение в высшем обществе, займется столь постыдным делом. Как позже объяснял сам Меркель, на изготовление фальшивых банкнот его подвигла нужда. Бизнес по продаже кожи неожиданно стал трещать по швам, он залез в долги и вместо того, чтобы усиленно зарабатывать деньги и спасать положение, принялся их печатать. Человеком он был талантливым и за десять лет непрерывного труда сумел напечатать почти три миллиона марок.
Возможно, что он и сейчас занимался бы тем же самым, если бы его не выдала брошенная любовница. Неудивительно – женщины не забывают обид. Но все-таки его фальшивки имели ряд существенных недостатков, главным из которых был нечеткий водяной знак. А потому марками можно было пользоваться только на окраине империи. По его банкнотам, выполненным зачастую не совсем качественно, было понятно, что работает одиночка. На рынок они поступали нечасто и, как правило, единично. А нынешние деньги, вне всякого сомнения, печатала какая-то очень талантливая и весьма плодовитая преступная группа. Об этом свидетельствует даже огромное количество фальшивок, гуляющих по Рейху.
За свою многолетнюю службу Гельмут Вольф сумел изловить около ста пятидесяти фальшивомонетчиков. Все они были разными, не похожими друг на друга, как по возрасту, так и по социальному происхождению. Шестеро из них были потомственными баронами. А на вопрос, почему они занялись изготовлением фальшивых денег, каждый из них отвечал примерно одно и то же: когда-то их предки не особенно зависели от сюзерена и могли печатать собственные монеты, так почему же не заняться тем же самым через несколько столетий?
Каждый из фальшивомонетчиков имел разные способности, принадлежал к разным социальным слоям… Но никогда прежде Вольф не сталкивался со столь организованной группой.
Что ж, тем более интересно будет взять их за шкирку!
* * *
Контора «Буквопечатающего телеграфного аппарата» располагалась близ ресторана «Мадрид». Отобедав, Леонид Варнаховский направился к телеграфу. Взяв бланк, он присел за стол и, макнув перо в чернила, принялся писать текст: «Пенька расходится хорошо. Надеюсь в следующий месяц увеличить оборот». И, написав адрес, коротко подписался: Леонидов.
– Девушка, примите, пожалуйста, телеграмму.
– С вас две марки.
Расплатившись, Варнаховский вышел из здания телеграфа, мимоходом отметил, что вокруг нет никого, кто мог бы вызвать настороженность, и, запрыгнув в легкий экипаж, назвал кучеру свой адрес.
…Утром следующего дня в кабинет чиновника Департамента полиции действительного статского советника Кирилла Федоровича Бобровина посыльный телеграфной компании принес телеграмму. Расписавшись в получении, хозяин кабинета прочитал телеграмму и расслабленно улыбнулся. На какое-то время Варнаховский исчез из поля зрения секретного отдела (имелись основания полагать, что он содержится под особым надзором в тюремном замке) и вот теперь дал о себе знать вновь. Бывший лейб-гусар не тот человек, чтобы дать себя запросто арестовать. Он сумел не только обмануть берлинскую полицию, но еще и занялся производством фальшивых купюр, заставив Германию на какое-то время отойти от международных дел и заняться внутренними проблемами, а отсутствие такого крупного конкурента заметно укрепляет авторитет России в Европе. Судя по тому, как заволновались финансовые круги Германии, свое предприятие Варнаховский проводил весьма успешно. Сегодня же нужно будет доложить о серьезном успехе шефу. Самое время, чтобы представить поручика Варнаховского к Императорскому и Царскому Ордену Святого Станислава. Заслужил!
Подумав, Бобровин взялся за ручку и быстро написал короткий текст:
«Рачковскому! Немедленно связаться с Варнаховским по данному адресу. Прикрепить к его группе, в виду особой важности задания, наиболее подготовленного агента. Желательно, чтобы это была женщина. О результатах доложить».
Вызвав адъютанта, он приложил телеграмму и распорядился:
– Немедленно отправить резиденту!
Глава 17
Ступайте, у меня много дел
Поднявшись из-за стола, кайзер Вильгельм ровным прямым шагом с любезной улыбкой направился на встречу вошедшему Отто Бисмарку. При встрече с кайзером канцлер всякий раз поражался невероятной разительности между профилем, что печатали на монетах, и настоящим Вильгельмом. На денежных знаках кайзер выглядел невероятно значительным и представлялся строгим, каким и должен быть отец нации, озабоченный нуждами империи. Настоящий же Вильгельм был доступным и смотрелся интереснее чеканного. На расстоянии вытянутой руки император напоминал Бисмарку родного деда, всегда заботящегося о собственном здоровье. В какой-то момент канцлеру даже показалось, что кайзер, как нередко случалось с дедом, чихнет и недовольно пробурчит: «Ну вот, опять простудился!»
