Жалкое хихиканье разозлило его. «Я что, совсем рехнулся, что ли?» И снова потекли медленные мысли. Он тихо бормотал: «Что я делаю не так, что?» Теперь Рой кричал, спрашивая себя снова и снова, и вопрос возвращался к нему, отскакивая от стен. Зажигая спичку за спичкой, он торопливо накинул на себя одежду. Перед тем как выйти на улицу. Рой завернул Вундеркинда во фланель. На улице сразу стало легче дышать, но потом ему показалось, что кто-то следит за ним. Он остановился и быстро обернулся. Женщина, которая шла под уличными фонарями, заметила его и прибавила шагу, постукивая каблучками. Рой, прижавшись к стене стадиона, посматривал назад. В башне тускло горел огонек, Судья пересчитывал свои шекели. Обругав его. Рой потащился дальше.
Таксист с перебитым носом внимательно оглядел его, но не узнал. В гостиничном лобби не было ни души. Старик лифтер что-то бормотал себе под нос. В коридоре девятого этажа, длинном и пустом, не раздавалось ни звука. В Рое проснулся страх… что-то похожее на бульканье при стекании воды, когда в ванне остается мертвый паук, три мокрицы, крысиные какашки и то, чего он даже не мог назвать. Впервые за много лет Рой боялся войти в свою комнату. Зазвонил телефон. Рой ждал, когда он перестанет звонить. Наконец перестал. Рой сказал себе, что ведет себя, как болван. Повернув ключ в замке, он распахнул дверь. Кто-то в дальнем углу комнаты шевельнулся. У него в жилах застыла кровь.
Собираясь бороться, хотя силы покинули его, он включил свет. Белая тень метнулась в ванную. Бросившись туда. Рой ударом ноги распахнул дверь. На него пялилось все то же мертвенно-белое лицо. «Бамп!» Он вздрогнул. Прошла уже целая вечность… На Роя из зеркала в ванной уставилось немигающее лицо, его юность, череда пролетевших лет. Он испытал такое облечение, что едва не потерял сознание. Его голова пульсировала, мысли разбегались. На сердце навалилась гнетущая тяжесть. Ловя воздух, Рой стоял у открытого окна и смотрел на безрадостный город, пока ноги и руки не налились спасительной тяжестью. Он закрыл дверь в коридор и бросился на кровать. В темноте Рой растворился в овладевшей им слабости… «Я конченый человек», — бормотал он. Листочки с записями его рекордов рассыпались и разлетелись по ветру. Он спал и просыпался, конченый человек. Всю ночь Рой ждал проклятую серебряную пулю.
В дороге Поуп был в отвратительном настроении. Говорил о привилегиях для команды: никаких жен в поездках на матчи, никаких счетов за питание — каждое утро перед завтраком Ред выдавал деньги на еду, — комендантский час в одиннадцать вечера и проверка по комнатам каждую ночь. Но Рой обнаружил, что старик пригласил Мемо поехать с ними. Он принял за чистую монету слова о том, что Рой прислушался к его совету держаться подальше от нее, и теперь терзался из-за этого. Мемо не приняла приглашение, и Поуп ругал себя за то, что пригласил ее.
Рой думал о ней в то утро, когда они прибыли в Чикаго и втроем (Поуп, Ред и он) ехали в такси в гостиницу. Ему удалось на какое-то время забыть о Мемо, но теперь, вместе с новым разочарованием, она вернулась в его мысли. Рою хотелось понять, прав ли был Поуп, говоря, что, возможно, это Мемо сглазила его и привела к спаду. Если это так, не будет ли лучше здесь, на таком большом расстоянии от нее?
Такси свернуло на Мичиган-авеню, откуда открывалась панорама озера. Рой молчал. Ред обернулся и посмотрел в заднее стекло.
— Никто из вас, ребята, не заметил черный «кадиллак», который все время преследует нас? Я видел эту чертову машину почти всюду, куда мы ехали.
Рой тоже обернулся. У него екнуло сердце. Машина походила на ту, что следовала за ними через Лонг-Айленд.
— Черт бы их побрал, — сказал Поуп. — Я уволил этих ребят уже неделю назад. Наверное, не получили моей почтовой открытки.
Ред спросил, что это за люди.
— Частный детектив с партнером, — объяснил Поуп. — Я нанял их месяц назад последить за Великим Человеком и уберечь его от неприятностей, но теперь это деньги, выброшенные псу под хвост. — Он обернулся и со злостью бросил: — Эти мне олухи!
Рой посмотрел на Поупа таким тяжелым взглядом, что тот смешался.
Когда такси подъехало к гостинице, к ним кинулся возбужденный человек.
— Ребята, нет среди вас Роя Хоббса?
— Вот он, — мрачно буркнул Поуп, направляясь с Редом к гостинице. Он указал на Роя, вылезшего из такси.
— Никаких автографов. — Рой шарахнулся от мужчины.
— Ради Бога, Рой, — взмолился тот. Он поймал Роя за руку и не отпускал. — Не откажи мне, ради Господа!
— Что тебе надо? — Рой настороженно уставился на него.
— Рой, ты не знаешь меня, — со слезами проговорил мужчина. — Меня зовут Майк Барни, и я вожу грузовик у Кадахи. Мне самому не нужно ничего, только для моего мальчика Пита. Он попал под машину, когда играл на улице. Ему сделали операцию пару дней назад, у него проломлен череп, и он в плохом состоянии. Доктор говорит, что он сам не очень сильно борется.
Майк Барни заплакал.
— А какое отношение это имеет ко мне? — спросил побледневший Рой.
Водитель грузовика вытер глаза рукавом.
— Пит — твой фанат, Рой. У него целый альбом с газетными вырезками о тебе, вот такой толстый. Вчера меня пустили к нему, и я сказал Питу, что ты сделаешь для него хоумер во время сегодняшней вечерней игры. После этого он даже улыбнулся и стал лучше выглядеть. Ему дадут немного послушать радио сегодня вечером, и я знаю, что если ты сделаешь хит, то спасешь его.
— Для чего ты говоришь мне это? — желчно спросил Рой. — В таком состоянии я не попаду и в стенку амбара.
Не отпуская рукав Роя, Майк Барни упал на колени.
— Пожалуйста. Ты должен это сделать!
— Да встань ты, — сказал Рой. Ему было жалко парня, он хотел помочь ему, но боялся того, что может произойти, если у него не получится. Ему не хотелось брать на себя ответственность.
Майк Барни стоял на коленях и рыдал. Вокруг собралась толпа и наблюдала за ними.
— Я сделаю все, что смогу, если у меня будет шанс. — Рой высвободил рукав и побежал в отель.
— Прими отцовское благословение, — прокричал ему вслед водитель дрожащим голосом.
Одеваясь к игре этим вечером в гостевой раздевалке, Рой думал о мальчишке в больнице. Он думал о нем неотвязно, и ему очень хотелось сделать что-нибудь для него. Рой видел себя выходящим к пластине и отбивающим мяч далеко-далеко, в самые трибуны, а потом представил, как выздоровевший мальчик благодарит его за то, что он спас ему жизнь. Картинка получалась очень живой, и, полируя Вундеркинда, Рой чувствовал, как его пальцам не терпится выйти с ним на пластину и сделать классный удар.
Но Поуп имел свои планы.
— Рой, ты останешься на скамейке до тех пор, пока не откажешься от Вундеркинда и не начнешь пользоваться обычной битой.
Рой покачал головой, и Поуп подал судье расстановку игроков на поле без Роя. Когда Майк Барни, сидевший на несколько рядов позади пластины бэттера над третьей базой, услышал объявленный на стадионе состав «Рыцарей» без Роя, лицо его покрылось испариной.
