– Знаешь, я сейчас на тебя смотрела и вспомнила. У меня вдетстве подружка ночевала, я ночью просыпаюсь, а она в одной рубашке стоит вокне на самом краю. Спиной, глаза закрыты, и раскачивается… Мне иногда кажется,что я, как лунатичка, иду за тобой с закрытыми глазами… И боюсь, если открою –упаду.
– Не бойся, маленькая. Я не дам тебе упасть, я рядышкомбуду…
* * * * *
Каверин был пьян, что называется, в задницу. Пить он началсразу, через двадцать метров от Управления, в ближайшей забегаловке. По дорогедомой он перехватил по сто грамм еще в паре мест. Но, понимая, что коктейль иззлобы и алкоголя может сыграть с ним дрянную шутку, собрал остатки воли в кулаки – через гастроном, естественно, – отправился домой, к Светке. Пусть и стерва,но все же жена. Родная.
Ученая Светка, увидев его в таком всклокоченном виде и сгорючим, ни слова не говоря, стала готовить закусь. Посолиднее. Изстратегических запасов.
Глотая водку стаканами, Каверин вспоминал о закуске, толькокогда Светка буквально вкладывала ему кусок в рот. В остальное время он рычал иматерился, разбрасывая по столу бумаги из красной папки, которыми прежде такдорожил.
Наконец, найдя какую-то бледную ксерокопию, он издал особенновоинственный вопль.
С ксеры, уже почти выцветшей, на него смотрел Белов.Собственной персоной. Сволочь! Это был один из тысяч экземпляров, которые ещедва года назад висели на каждом столбе и призывали найти и обезвредить опасногопреступника. Найти и обезвредить! Тогда его можно было задушить собственнымируками!
Поздно! Поздно…
Схватив вилку, Каверин пригвоздил рожу Белова к капустномукочану, который Светка оставила на подоконнике. Замороженным взглядом он былготов просверлить дырки в портрете. А лучше – в голове Белова.
От бессилия Каверин готов был заплакать, но не мог себе дажеэтого позволить. Ярость благородная достигла у него последней точки кипения.Огромным столовым ножом, которым Светка как раз-таки и собиралась рубить кочандля засолки, отставной опер принялся кромсать ненавистную физиономию, заодноначав шинковать капусту. Но Светка даже не рассмеялась – она опасаласьраздражать мужа в таком состоянии.
– Все, хватит, иди закуси! – Светка решительно отобрала умужа нож и пододвинула тарелку с жареной колбасой.
Исчерпав силы в борьбе с призраком, Каверин усталопривалился к столу и налил до краев, начисто игнорируя закуску.
– Вот за десять лет сколько! – Он хватал вываленные изкрасной папки бумаги и совал их жене под нос. – Ты глянь! Грамоты, благодарности,звания! В капитанах, говорит, засиделся! А за паршивого щенка, за щенкапогнали! Тогда еще надо было его валить, понимаешь, Светка, тогда! Светланатоскливо смотрела на мужа, по-бабьи подперев подбородок ладонью. Как он ейсегодня надоел! Кто б знал! Когда ж он угомонится? Завтра на работу к восьми…
– У-у-у… Вот он гад, вот его морда, – выудил Каверин ещеодну фотографию Белова, из старого уголовного дела.
Это дело надо было запить.
– Вот свело меня с ним! – выпив и уже совсем не почувствоваввкуса водки, снова завелся он. – Знаешь, как на Востоке говорят: кысмет!Кысмет. Судьба, значит! Ну, ничего… Побарахтаемся! Меня везде с руками оторвут.Таких спецов поискать!..
– Все, все, тихо, тихо. – Светка обняла мужа за плечи иприжала его непутевую лысеющую голову к своей груди. «Дурачок ты мой…», –подумала она.
Каверин на мгновение притих, словно душа его чуть оттаяла.Но это была только видимость. Прошло время эмоций. Каверин принял решение –окончательное! Вдвоем им на этой земле места не будет.
– Свет, а Свет, – притянул он к себе жену и стиснул ладоньюее затылок. – Я ведь способ изыщу. – Он дышал тяжело и жарко, больно захватываяее волосы потной рукой. – Я его загрызу. Живого, веришь?
Светка уже согласна была поверить во что угодно.
Глава 23
Макс Карельский жалел только об одном. О том, что слишкомдолго не мог расстаться с армией. И, когда вернулся, наконец, в Москву, то кдележу самого лакомого пирога не успел. Засиделся на старте.
Биография его ничем особым не отличалась от биографийровесников. Разве что успел повоевать в Афгане и Таджикистане, был замечен,попал в спецназ ГРУ, но выше старшего сержанта не поднялся, несмотря на всюсвою крутость. Когда он понял, что в армии ему ничего не светит, кромевозможной дырки в башке, он написал рапорт и отправился домой, в роднуюподмосковную Малаховку.
По своей мирной профессии сварщика, полученной до армии вПТУ, устроиться на работу Сухов мог запросто. Но платили за это так мало, чтодаже матерые прорабы опускали глаза, называя зарплату. А вокруг шла настоящаяжизнь. Деньги, тачки, красивые девчонки. В общем, соблазнов было в тысячу разбольше, чем возможностей.
Пришлось вспомнить навыки, полученные в спецназе. И потряститоргашей. Наели тут рожи, пока он в окопах, можно сказать, вшей кормил.
Собрав под свое начало старых приятелей из тех, кто неспился и не сел, Макс сколотил свою команду. Небольшую, но крепкую. По старойпамяти Малаховку они достаточно легко взяли под свой контроль – все лотошникимоментально легли под них. Так продолжалось примерно с полгода, покаКарельскому не пришлось загасить чеченского бизнесмена.
После этого на них начали наезжать с двух сторон. С одной –менты в лице опера Каверина, расследовавшего убийство, который тоже хотел иметьсвою долю, с другой – чечены, зверье, как их называли за склонность кбеспределу. Вторые были гораздо хуже – с ними невозможно было договориться. Нипри каких обстоятельствах. Башни у них у всех были свинчены напрочь. Надо былочто-то делать.
Под свой штаб команда Макса снимала небольшуюавтомастерскую. В ней и правда иногда ремонтировали чьи-нибудь автомобили. Восновном свои или знакомых. Да еще разбирали на запчасти угнанные «жигулята».Макс любил и сам повозиться с железом, это его успокаивало. Когда он надевалмаску с синим стеклом и брал в руки сварочный аппарат, это доставляло ему почтифизическое удовольствие. Но это вовсе не значило, что он готов был обратнопереквалифицироваться в сварщики. Делу – время, потехе – час.
Тем не менее ситуация становилась критической. Правда, впоследний раз на стрелке они хорошенько пощипали зверьков, но это совсем неуспокаивало. По многим признакам к тем должно было прийти значительноеподкрепление. Да и с ментами чечены, похоже, уже снюхались.
