— О господи! — воскликнула Элис. — Так, значит, она все это время знала, кто я такая?
— Сначала только что-то подозревала. Но ты ведь уже знаешь Дину: если она захочет в чем-то убедиться, то не отступит. И она наняла частного детектива…
— О господи! — снова воскликнула Элис, все еще не в силах прийти в себя.
— Ничего страшного, теперь это совсем неважно, — мягко произнес Фрэнк. — Я только хотел, чтобы ты знала, как все было на самом деле.
Но Элис его слова не успокоили.
— Фрэнк, ты не понимаешь! Она узнала, что я ее дочь, и не нашла для меня ни единого теплого слова! Я не нужна ей, по-прежнему не нужна…
— Понимаю тебя. — Фрэнк невесело усмехнулся. — Последние двадцать лет я постоянно твердил себе, что люблю Дину, что хочу ее! Всегда тяжело осознать, что твои чувства были все лишь иллюзией.
— Но почему ты так решил? — спросила Элис.
— Потому что я познал истинное чувство, — ответил он. — Как ты думаешь, почему я приехал?
— Чтобы рассказать мне о моей матери.
— Не только. — Фрэнк тяжело вздохнул.
— Но ведь не для того же чтобы сообщить, что решил расстаться с Диной, когда выяснил, что она моя мать? — Голос Элис звенел от напряжения.
Фрэнк шагнул к ней, схватил за плечи и хорошенько встряхнул.
— Ты хоть слышишь, о чем я говорю?! Почему я должен страдать из-за того, что сделала Дина четверть века назад? Да будь у нее хоть дюжина мужей, мне на это наплевать!.. А вот как ты могла простить ее за то, что она бросила тебя и твоего отца, за то, что отвергла тебя, когда ты приехала к ней! — Он пожал плечами. — А впрочем, жизнь, кажется, и так наказала ее…
Элис склонила голову, чтобы скрыть слезы, внезапно брызнувшие из глаз.
— Мне кажется, у Дины были на то свои причины, — чуть слышно произнесла она.
— Да, конечно. И все эгоистичные, — сказал Фрэнк уже спокойнее. — Ох, Элис, давай лучше поговорим о нас! Ты хоть знаешь, что я ощутил, когда обнаружил, что ты уехала?
Элис покачала головой. Она с трудом могла думать о чем бы то ни было, когда он был рядом, когда она чувствовала тепло его тела.
— Я… я уезжала не от тебя.
Фрэнк заглянул ей в лицо.
— Но это выглядело именно так. Что еще тебе наговорила Дина?
— Ты же знаешь… что вы любовники и собираетесь пожениться.
— И все?
— Еще она сказала, что с трудом терпит меня и для всех будет лучше, если я уеду.
— Что ты и сделала?
— Да…
— Даже несмотря на то, что я просил тебя не уезжать?
— Но ты сказал только, что я не могу уехать до тех пор, пока не вернется Дина. Ну вот она вернулась — и я…
Фрэнк внезапно наклонился и легонько коснулся ее губ.
— Пожалуйста Фрэнк… Ты не должен делать этого!
— Ради бога, не отталкивай меня! — Она услышала, как дрогнул его голос. — Я уже давно понял, что не люблю Дину, только не сразу решился признаться в этом себе. Но сейчас меня волнуют только наши с тобой отношения.
— Фрэнк…
— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. — Он провел пальцем по ее щеке и подбородку, нежно погладил нижнюю губу. — Господи, Элис, ты не представляешь, как я нервничал, прежде чем поехать к тебе! Я боялся, что ты не захочешь меня видеть, а уж тем более говорить. Наверное, я заслужил это…
Элис судорожно вздохнула.
— Я бы не смогла так поступить.
— Но после моего безобразного поведения накануне твоего отъезда я был уверен, что ты никогда больше мне не поверишь!
— Просто ты был рассержен… И это совершенно естественно. — Элис поняла, что готова оправдать все его поступки.
— Я был расстроен, — поправил он мягко. — Во мне рождались новые чувства, но я не был готов принять их. Я хотел разрешить свои сомнения, переговорив с Диной. И сделал это. Только не так, как планировал. Когда она сказала, что ты улетела в Хьюстон, я не знал, кого больше винить — тебя или себя. Я помчался за тобой в аэропорт, но опоздал…
— Когда это было? — спросила Элис.
— Около полудня. Я все проспал, понимаешь? Я чувствовал себя как побитая собака, когда утром, с трудом сползши по лестнице, сразу же натолкнулся на Дину, которая ждала меня с довольным видом.
Элис передернула плечами. Ей не хотелось представлять себе эту сцену.
— Я… я улетела в Джексонвилл, — призналась она. — Наверное, боялась, что ты попытаешься меня догнать…
— Я догадался. — Его глаза потемнели. — На твоем месте я поступил бы так же.
— Она простит тебя? — неуверенно спросила Элис, и Фрэнк даже не сразу понял, о ком идет речь.
— Дина? — Он удивленно поднял брови. — Это зависит от того, насколько я хочу быть прощенным, — насмешливо ответил Фрэнк, и Элис недоуменно посмотрела на него.
— Не понимаю…
— Постарайся. — Его пальцы погрузились в густые, слегка влажные волосы, он прижал ее к себе, и Элис почувствовала жар его тела. — Я люблю тебя, — сказал Фрэнк хрипло. — И хочу быть с тобой. Но если ты потребуешь, чтобы я помирился с Диной… — он немного помолчал, — я сделаю это ради тебя.
— О, Фрэнк! — Сердце Элис учащенно забилось.
— Любимая… — прошептал он нежно. — А ты простишь меня? Сейчас это самое главное. Остальное не имеет значения.
16
Элис стояла под душем и каждой клеточкой своего тела впитывала свежесть прохладной воды. Перебирая в памяти наиболее бурные моменты их близости, она не чувствовала ни вины, ни неловкости — напротив, ее охватывал трепет возбуждения.
Это было не просто желание физической близости. Элис с удивлением призналась себе, что влюблена. По-настоящему влюблена! Мысль о том, что ее чувство взаимно, привела Элис в неописуемый восторг и пробудила новое желание — настолько сильное, что она едва сдержала стон. Ей казалось, что никто на свете не мог быть так счастлив, как она. Она вновь и вновь подставляла пылавшее лицо под струи воды, пытаясь охладить жар чувственной страсти.
Фрэнк еще спал. Она оставила его в постели раскинувшимся на смятых простынях. Черты его лица смягчились, и во сне он выглядел моложе своих лет.
Элис вспомнила их первую близость, когда ей показалось, что прекраснее не может быть ничего на свете. Но сейчас она понимала, что для Фрэнка в искусстве любви не было тайн. Каждый раз, когда он любил ее, она чувствовала, что находится в начале долгого и невыразимо сладостного пути к вершинам блаженства. Она никогда не подозревала, что способна так бурно реагировать на мужские ласки. Но Фрэнк был не просто сексуальным партнером. Он обладал каким-то интуитивным пониманием сокровенных нужд ее тела, все ее желания становились для него такими же важными, как его собственные.
