«совсем» не хотелось. Я поплыла кролем, старательно бултыхая ногами и пуская носом пузыри. За шкирку меня тащил суслягух, а рядом шел…
— Надо же, какое полное помыкание волшебством. А ведь достаточно было заколдовать свою одежду и обувь, чтобы она стала непромокаемой, а потом ещё добавить невесомости… — проговорил идущий рядом Похотун. — И зачем мы учили недавно «Летатиус»? В одно ухо влетает, а в другое вылетает…
Я возмутилась, но решила оставить полное высказывание возмущения на потом. На время, когда достигну берега. А он приближался… Медленно, неотвратимо, но приближался. Суслягух пыхтел над моей головой, но упорно помогал мне бороться с течением и водой. Он не бросал меня…
Я видела огромные сосны, видела голубое небо и… небольшой парапет среди покатых каменных стен. Вот к нему-то я и направилась. Больше всего площадка напоминала спуск к воде на московских набережных. Слева и справа зеленеющая кромка воды на высоких стенах, а в центре площадка с двумя каменными львами по бокам.
— И плавать ты не особенно хорошо умеешь, — ядовито прокомментировал Похотун. — Вот если бы ты начала использовать свой язык вместо весла, то давно бы уже доплыла до берега.
— Ты… ты… ты… — пыталась я найти хотя бы одно слово для выражения собственного недовольства.
— Я сухой? — помог мне Похотун. — Это да. Ведь я всё-таки маг и умею вовремя вспомнить нужное заклинание…
— Ты то самое слово, которое тоже начинается на «су», — выдохнула я.
— Не согласен. Но это и не важно. Мы прибыли. Прошу тебя выйти, Марина, и привести себя в порядок, — презрительно произнес Похотун. — Тут не особенно хорошо относятся к влажным академичкам, если они не королевы…
После этого Похотун взмахнул платком и единым махом перенесся на берег. Я плеснула было в него водой, но волна, которая резво устремилась к черной мантии, долетела до неё и тут же прыгнула обратно, как будто ткань была раскалена до невозможности. Так можно капнуть водой на очень горячую сковородку, и вода постарается тут же вылететь обратно.
Я же вцепилась в ребро каменной площадки и только тогда смогла полноценно вздохнуть и выдохнуть. Как оказалось, до этого момента я дышала через раз, чтобы не нахвататься воды. Да, пловец из меня тот ещё…
— Я бы высказала тебе всё, что о тебе думаю, но придержу это до иглотыков — они более благодарная публика, — фыркнула я, когда выбралась на берег.
— А и не надо ничего говорить, просто приводи себя в порядок. Так ты похожа на речную ведьму. В столице Сторгоны городе Лиргос не принято ходить мокрой по улице. Тебя могут запросто упрятать в тюрьму за нарушение вида одежды, — улыбнулся маг.
Я вытащила из кармана платок. Он намок и больше походил на жалкую тряпочку, чем на грозное оружие волшебства. Ну и ладно, зато он даже мокрый может вызывать магию.
— Арсуминте! — вызвала я заклинание очищения.
Водоросли, зеленая ряска и какая-то коричневая слизь мигом сползли с моей одежды и убрались по-добру, по-здорову. Я стояла всё такая же мокрая, но уже чистая.
— В этом городе не очень любят академичек, — хмыкнул суслягух, показывая на мою мантию.
Ну, не любят, так не любят… Хотя, во избежание ненужных расспросов и косых взглядов…
— Фасониус Модератус! — произнесла я заклинание изменения одежды.
Мантия тут же подтянулась, потом расширилась, показались оборки, рукава-фонарики и пышный подол. Я бы предпочла обычную майку и юбку, но местные жители вряд ли примут такой разврат. Поэтому пришлось нарядиться как на бал. Всё-таки столица!
Побочным эффектом изменения одежды было то, что в процессе перестройки она высохла и теперь смотрелась очень даже неплохо.
— Как я выгляжу? — спросила я у суслягуха.
— С элем потянет, — махнул тот лапой.
Я только покачала головой. Ну чего ещё ждать от суслягуха?
Когда же посмотрела на Похотуна, то увидела, как он с надеждой взирает на меня. Неужели тоже ждет вопроса? А вот хренушки ему на блюдечке с постным маслицем. Не дождется. Я прошла к воде и всмотрелась в отражение. Позади раздался разочарованный выдох. Ну и пусть себе захлебывается ядом. А я пока плюбуюсь собой — выгляжу неплохо. Да, с мокрыми волосами не то, но если забрать их в хвост и накрыть косынкой, то… Вполне себе миленькая горожаночка.
— Куда мы направляемся? — спросила в ответ на невысказанный вопрос.
— Как куда? Конечно же в самый главный сборник сплетен и новостей — в местный трактир. Кстати, надо бы желудок набить, а то давненько в нем ничего, кроме воздуха не было. Суслягух, ты можешь не исчезать.
— Ага, щас, — хмыкнул суслягух. — Я тут такая диковина, что полгорода сбежится на ловлю. Нет, я лучше рядом побуду. Невидимкой сподручнее новости собирать.
Похотун пожал плечами и двинулся мимо каменных львов к ступеням. Суслягух с пшиком испарился. Я же не собиралась тут оставаться. Пусть я и находилась в живописном месте, откуда открывался вид на сказочный город на другом берегу, но наслаждаться его видом в одиночестве не очень хотелось. Поэтому я поспешила за Похотуном.
К тому же — кто ему будет портить жизнь, как не я?
По мере моего поднимания по лестнице, из-за каменной оградки высовывали черепичные крыши нарядные домики. Больше всего они походили на классические дома в Германии, такие же беленькие, аккуратные, с коричневыми рейками, похожими на подтяжки бюргеров. Огромные сосны спокойно соседствовали с домами и чувствовали себя явно вольготно в городской суете и сутолоке.
Когда я выскочила на булыжную мостовую, то в мой нос уперся кончик стальной алебарды.
22
— Здрасте, девочки, я ваш новый папа, — вырвалось у меня само собой.
Угрюмый тролль, похожий на помесь каменной глыбы с замершими собачьими экскрементами, глухо гыгыкнул. Его железный шлем-шишак сполз на правое ухо и придал лучнику некоторый залихватский вид. Ему бы ещё чуб, атласную рубаху вместо ржавой кольчуги и плисовые штаны вместо рваных шорт — вообще стал бы молодец на выданье. Да ещё здоровенную алебарду заменить бы на баян…
— Скажи, что ты не ожидала такого приветствия от местных жителей? — ровным голосом осведомился Похотун.
— Ну, хлеб-соль могли бы и себе оставить, но вот чтобы стрелой в нюхальник тыкать… Уважаемый, перестань елозить острием по моему носу — вдруг ты его куда-нибудь окунал, а ко мне зараза пристанет?
— Колдун и колдунья, — прорычал тролль. — Ненавижу колдунов и колдуний.
Второй тролль, как две капли воды похожий на первого, держал на прицеле Похотуна и медленно урчал. Похоже, что он катастрофически мучился от изжоги, а его руки чуть подергивались,
