хотел бы, да кто ж мине возьмёт?
— Мы и возьмём. За Вас серьёзные люди ручаются, что Вы не дурак.
— Как же ж замечательно такое слышать, я бы таки хотел такое мнэние монетизировать или може сплясал бы даже, но боюсь выглядеть адиётом пэред такой крррасивой девушкой? — он протянул руку, непонятным образом притянул внимание Мин, она подошла, подала ему руку, а он её ручку поцеловал.
— А Ви, юная дэва, наверррное, и есть главний начальник?
— Ну что Вы, я скромный помощник, — смущённо зарделась Мин.
— У Вас, навэрррное, таки модный дом и цэнтррр нэземной крррасоты?
— Обычный завод, — растеряно ответила Мин.
— Ой-вей. Значицца, Ви-таки наблюдаете, чтобы эти двое шлимазлов не наломали дррров? Шо ж, я готов считать финансы под таким сэмпатичным контррролем. А шо, Вас таки нэ смущает моя фамилия?
— А что не так с фамилией?
— Я натурально Рррабинович!
— Да хоть Абрамович, главное, чтобы как главный бухгалтер хороший, — подвёл итог Кастет.
— А сколько платят?
— Оклад двести десять рублей плюс премия.
— Шо Ви с мине смеётесь, я старррый больной человэк, а мне таки ещё сэмью надо обеспечивать.
— Ну… такой у нас на производстве положен оклад, — сконфузился Кастет под укоряющим «со слезой» взглядом Йонатана. — Но это на начальном этапе, типа, испытательный срок.
— Нэ делайте мне сэдые нэрвы, мне такого нэдоклада нэ хватит. Но, впрррочем, я согласен… но только на начальном этапе и если мне позволят вэсти все мои маленькие конторррки, пррродолжать трррудится за эти сущие копейки, а нэ бррросать этих сиррроток на пррроизвол судьбы.
— Да, мы согласны на то, чтоб Вы вели свои клиентов. Но и у нас в конторе финансовый порядок навели. Сможете такое организовать?
— Сделаю! Може, таки всё же спррросите что-то за прррофэссию? А то это довольно-таки стррранное собесэдование, а уж старррый Йонатан многое в своей жизни видел.
* * *
Мы вышли в ночной город. Кастет развёз нас по домам, одарив Мин на прощанье долгим взглядом, а меня вернул к машине.
— Нам надо аккуратно отстранить прежнего главного бухгалтера. Ещё и так, чтобы она напоследок дров не наломала, — максимально дипломатично напомнил ситуацию я.
— А чё тут, уволили и всего-то делов?
— Константин Иванович, ты много людей увольнял?
— Время от времени бывало, а что?
— И как это выглядило? — ласково спросил нового, а если точнее, то даже и не назначенного директора.
— Ну типа, «Пиши заявление по собственному желанию».
— Воооот. «Пиши заявление»! А если она не напишет? Пистолет к голове приставишь?
— Попрошу ещё раз, с аргументацией.
— А она выйдет из конторы и прямиком на больничный. Угрожать ей будешь?
— Я же не бандит, — его внешность и пистолет за поясом говорили об обратном, но хорошо, что он так себя позиционирует.
— Вот именно. Ты пока не предпринимай резких движений, ладно?
— Без проблем. Мне бы для начала самому директором стать, по бумагам, а то так, чисто самозванец.
— Это тоже. Обещаю, с понедельника займусь.
…
Сев в машину и покинув завод, я притормозил и решил попробовать кое-что.
Иллюзия.
Передо мной появился туннель, обычный автомобильный туннель, чью внешность портила только маркировка «ФГУП УпрДор», что совершенно не соответствовало реалиям этого мира. Ладно, туннель не подходит. А если дом?
Остановился. По общему правилу, иллюзия была размером с существо или крупный предмет, но дом мне тоже удалось сотворить.
Для сотворения иллюзий предмета или существа, человека, монстра — нужно было желаемый объект хорошо знать. Это был дом моей бабушки, бабы Лизы. С палисадником, заборчиком, двойной дверью с кованой рукой, табличкой «Осторожно, злая собака» (хотя овчарка по кличке Бульдозер умерла ещё в прошлом веке) и лампочкой накаливания под козырьком.
Иллюзия была насквозь фальшивой, она подрагивала, края полупрозрачные, пропорции забора нарушены. Но в темноте, что называется — сгодится.
Кажется, я придумал как привезти к себе рабочих. Добрался до дома, зашёл внутрь, активировал Шило и тут же осторожно сложился в кровать.
* * *
Утром проснулся, как натянутая пружина. Несмотря на то, что формально я не отдыхал, события наполнили меня энергией.
Начал с того, что сварил и выпил кофе, составляя список строительных материалов.
Нужно заказать окна, окно в саму пещеру, буры, штукатурку, дверь в домик, плитку, доски, гвозди.
Список был внушительным, но это ничего.
Выйдя на Лицо, я с удовлетворением нашёл свой дом пустым, вприпрыжку понёсся ловить Мин и встретил её на полпути, она неудержимо вышагивала в направлении моего дома.
Притормозил, открыл дверь.
— Доброе утро. Едем в магазин.
— Куда?
— Костюмы прикупим, тебе и мне.
— Я оденусь, как ты пожелаешь, мой господин. Ты поможешь мне в примерочной кабинке?
— У англичан примерочные для дам и господ отдельно. К счастью.
Она разочарованно вздохнула.
* * *
Канцлер принял техническое задание и стал изготавливать комплект документов для смены директора завода, пока что от имени Хокшилда, то есть, молодой британец оставался у меня акционером, сменить этот статус было сложнее.
За срочность он содрал с меня сто рублей, зато отдал документы по парти автомобилей, уже законченный. Хоть чем-то порадую Кастета.
После Чёрного рынка мы поехали в академию.
Мин щеголяла в новом дамском деловом костюме, к которому не привыкла, зато оценила тот факт, что нас пропустили без лишних вопросов. Охранник привык, что я шастаю к директору академии, а она «при параде» была больше похожа на преподавателя, чем на члена триад, с неё пропуск вообще не спросили.
В этот раз мы направлялись к Иннокентию.
Когда мы вошли в лабораторию, там для начала что-то взорвалось. А когда из клубов дыма появилась нахмуренная прекрасная белокожая Мин, главный техник или, как там его должность звучит, Иннокентий остолбенел, заворожено глядя на неё.
— Слушай, а с тобой полезно ходить. Вокруг тебя всё взрывается и мужики остолбенеют. Весело.
Мы присели и ещё всего лишь через полминуты Иннокентий поправил очки, сделал строгий вид, который не вязался со свежей дыркой со слегка обугленными краями его халата, и спросил, чем обязан нашему внезапному визиту?
— Прошу помощи. Одно небольшое, но важное для города промышленное предприятие страдает по части технологий. Всё из-за англичан.
— Британцы пришли и всё отняли?
— Нет, наоборот, высокоумные белые господа ушли и всё оставили. И теперь то, что они оставили,
