зимнего чемпионата СССР. На который Макс бы не смог бы попасть никак. Ну и хрен с ними, подумал Макс. На Спартакиаду не вызовут в любом варианте. Так что сдаю госы и на море. В июле в Грозном нечего делать. Чечены все на заработках. Обычные люди в отпусках. Машину маман оставлю. А на море надо будет проверить кое-какие заготовки.
Пока сдавал госы Макс пристал к отцу с вопросом много ли тут тоннелей под склады госрезерва. Отец был в четырех. Там холодильники стояли со сливочным маслом и другими продуктами. Макс то знал, что еще были тоннели с ядерными боеголовками, но он о них точно не скажет.
Отец показал на карте где они стоят и дороги к ним. У Макса давно зрел план по прихватизации складов после распада СССР. Там тоннели на километры уходят в горы. После отпада Азербайджана всё это им и отойдет. А учитывая, какая власть придет то туши свет. У отца были все знания по этим объектам и схемы их запитки электричеством.
Тренировки шли по своему расписанию. Макс отрабатывал задачу выплыть из 2 минут на 200 комплекс и из минуты в брассе. Это реперные точки и останутся в истории плавания. Кроль его перестал интересовать. Там до 45 секунд как до неба. После госов получив ксиву и вкладыш со значком, Макс стал готовиться к морю. Нагрузки снизил, да и Григорича пора в отпуск отправлять. Отец с маман накрыли стол во дворе. Макс никого не стал звать. Друзья все разъехались, а со своими теплее. И тут позвонил Борисов и объявил, что меня вызывают на сборы сборной СССР перед Европой на озеро Круглое по Москвой. Пришел запрос от Спорткомитета СССР. Блин немая сцена. Европа в конце августа. На кой ехать на Круглое в начале июля? Опять из меня соки жать? – хрен им – подумал Макс. Мозг разогнанный до дури выдал приемлемый вариант. Макса Борисов не застал – тот уехал на море. Приедет через три недели. Куда уехал не сказал. Будет звонить матери. Он уже совершеннолетний. И закончил университет. И никто его ни о чем не предупреждал. Так Макс и смылся в Геленджик опять. В ту же квартиру, что снимал год назад. Она ему понравилась.
Глава 3
Рим.
После Геленджика Макс приехал такой же загоревший и отдохнувший. Завалившись к Доку узнал, что его тело в основном перестроено и приведено в соответствие с его морфогенетической основой. Рост еще идет, но уже будет не такой заметный. Ограничения роста окончательно наступят по достижению 25 лет, что нескоро. На море он отрабатывал длинную скоростную выносливость причем на волне. Должно в бассейне проявится. Ну и понырял. Довел результат до 8 минут. Но на этом уровне уже пошли глюки и Макс остановился. Ему пока хватит. А там посмотрим, что выйдет из этого. Дополнил пронырами на спине и баттом.
Позвонил Борисову и попросил его устроить рандеву со Спорткомитетом.
Все-таки приглашение пришло же. Неудобно отказывать. Да и люди не поймут. Игнорировать приглашение Спорткомитета СССР не комильфо.
В Спорткомитете местном были вне себя. Как так приглашение в сборную Союза пришло, а Макса нет. На море уехал. Макс взял слово и пояснил, что никто не предупреждал его о том, что будут какие-то сборы. Он заканчивал Универ. По завершению госов уехал на море. Какие могут быть претензии? О вызове узнал от маман, но жилье на море уже было оплачено. Не хотел терять деньги. Или Спорткомитет погасил бы расходы? Не погасил бы. Ну так нечего начинать. Комитету было крыть нечем. Они и сами протянули, не веря, что вызов реален. После грозного звонка из Москвы забегали, но уже было поздно. Борисов тут же подсуетился и выбил из этих мудаков финансирование. Спорткомитет оплатил билеты и гостиницу в Москве плюс суточные по нормам сборной СССР и спецпитание для члена сборной. Похоже Григорич входит в раж.
Так Макс с Борисовым прибыли в столицу. Пока Григорич суетился со звонками, Макс предложил поселиться в Измайлово. Пара червонцев погоду не делали. Там и телефоны в наличии. Не на улице же ночевать.
Макс проснулся утром, сделал спецгимнастику и отправился на завтрак. Борисова в номере не было. Работает – подумал Макс. Проглотив завтрак, Макс переместился в местный бар и заказал себе какао. Бармен удивленно посмотрел на здорового парня и отдал заказ на кухню. Какао было дрянное. Не умели его тут готовить.
В Москве конец июля – последние деньки. Тут неожиданно Макс подумал навестить Суворовский парк. Место откуда его перекинули. А что время есть. Он тут же сел в метро, которое стоило пять копеек и поехал до Киевской. Там пересел на филевскую ветку и вышел на станции Багратионовская. Можно было бы и на Филевском парке, он был не уверен в маршруте от этой станции. Выйдя из метро он, конечно место почти не узнал. Но улица Барклая была на месте и Филевский парк тоже. Зайдя в парк Макс в точности проследовал предыдущим маршрутом. Выйдя в Суворовский парк он понял, что тут еще конь не валялся. Всё заросло. Знаменитый родник спрятался в кустах боярышника. Народу ноль. Продравшись сквозь заросли лещины Макс вышел к развалинам усадьбы Нарышкиных. Спустя час он нашел тот овраг, из которого ушел обратно. Развалины часовенки были. Но уж больно все загажено. И сидушки не было. Марево, что он видел тоже отсутствовало. Плюнув Макс вышел из парка и пошел посмотреть свой дом, где он прожил почти пятьдесят лет. Подойдя ближе, он понял, что его дома не было. Вместо него стояла пристройка к генеральскому дому, который и так покрывал полквартала. Строил его Минобороны для инженеров и руководителей завода Хруничева. Макс сел на скамейку. Выходит, это не мой мир. Он вытащил давно не пользованную коробочку с сигариллами и закурил.
Походив и поспрашивав местных он узнал, что в его дом попала бомба в период войны и его снесли. Бомбить пытались завод Юнкерса, который впоследствии стал заводом, где делали ракеты. В его мире заводом имени Хруничева. Мысли спутались. Макс сел в метро и поехал в центр. Он решил проверить часть воспоминаний. Сначала двинул
