class="p1">Эй, ты! Ты, кто сочиняет мою жизнь! Выходи! Покажись! Что ты, сволочь, понаписал?!
Три плюс два
1
От виллы, которую они сняли, до моря было километра два, и казалось, что вот оно — совсем рядом, плещется под ногами — но это если можно было бы спуститься по прямой — вниз по крутому каменистому склону, через колючие заросли лавра, через виноградники и оливковые рощицы, одинокие пинии и густо налепленные у самого моря белые домики под коричневыми черепичными крышами. Но добираться приходилось по извилистой ленте прилепившейся к отвесной скале дороги, такой узкой, что иногда двум автомобилям было не разъехаться, и местные водители порой, вежливо улыбаясь и кивая друг другу, а чаще картинно жестикулируя и ругаясь, перепускали встречных и нервно сигналили медленно и осторожно ползущим машинам туристов. Этим путём до берега было километров десять, и уходило на них почти полчаса. Иногда асфальт на дороге пропадал, замещался мелким камнем с пробивающейся через трещины зеленью, и тогда казалось, что пробираются они по пастушьей тропе, протоптанной тут козами тысячи лет назад. Местные ездили на маленьких, обшарпанных со всех сторон автомобильчиках, и они на своём громоздком, арендованном в Неаполе джипе выглядели неуклюжими чужаками, ловили насмешливые взгляды и чувствовали себя глуповато.
Когда Аня проснулась, солнце поднялось уже довольно высоко, в спальне никого не было, и дверь, выходящая на веранду, была закрыта. Она точно помнила, что засыпали они, распахнув настежь обе застеклённые створки. Должно быть, мальчишки закрыли, решила она, чтобы её утреннему, самому сладкому сну не мешали дождь и расшалившийся ветер.
Небо, чистое и прозрачное с вечера, к утру затянуло плотными серыми тучами, прошла гроза, и, проснувшись среди ночи, она слышала, как гром подолгу перекатывался над их крышей, метался по ущельям, отражался от скал и возвращался глухим затихающим эхом. На белом пластиковом верандном столике мокли остатки вчерашних вечерних посиделок: пустая бутылка из-под белого вина, три бокала, и переливалась желтоватой мутью не вытряхнутая пепельница. Аня встала, накинула халат и вышла на кухню. Макс — высокий смуглый брюнет со слегка вьющимися волосами и мягкими, округлыми чертами лица — стоял в одних плавках у плиты и что-то готовил. Андрей, среднего роста белокожий плотный шатен, сидел у стола, обернув вокруг пояса пляжное полотенце, пил кофе и перелистывал местную газету. Итальянского он не знал — так что чтение заключалось в разглядывании картинок и попыткам по созвучию слов угадать смысл. Иногда получалось смешно, и тогда они оба заливисто смеялись. Судя по их нарядам и влажным волосам, оба уже поплавали в бассейне и дожидались её, чтобы позавтракать вместе.
— С добрым утром, мальчики, — полусонно пробормотала она и чмокнула каждого в щёку. — А вы что, в такую погоду ещё и в бассейн полезли? Вам мало воды, льющейся сверху?
— Да что ты. Это же такое удовольствие — купаться в дождь, — наперебой заторопились они. — Ты попробуй — это, вправду, здорово, как в детстве.
Дождь уже редел, переходил в мелкую капель, и она решилась. Скинула халат на руки подоспевшему Андрею и, не пробуя воду, взвизгнув, лягушонком плюхнулась в бассейн. Вода за ночь остыла, но из-за моросившего дождя казалась тёплой и не освежала, а напротив, продлевала утреннюю изнеженность, и ей никак не хотелось вылезать из-под обволакивающего и такого уютного водного покрывала. Андрей бережно закутал её в пушистую махровую простыню, а уже на кухне помог надеть халат. Макс к тому времени дожарил большую яичницу с беконом и мясистыми красно-зелёными помидорами, и все трое сели завтракать, подхватывая куски яичницы ложками прямо со сковородки, макая в неё крупные ломти серого итальянского хлеба с хрустящей корочкой и запивая всё это холодным белым вином.
Прошла уже неделя, как они приехали сюда — на это поразительное по красоте побережье южной Италии, о котором так давно мечтали, вместе перебирали рекламные проспекты, строили планы, а впереди ждала ещё одна — такая же беззаботная и счастливая. Вилла была рассчитана на две семьи, но они занимали её сами. Дороговато, но другой они не нашли, а делить долгожданный отдых с кем-то незнакомым не хотелось. Ловить косые взгляды, стирать глумливые ухмылки и видеть, как обрываются разговоры и переходят на шёпот при их появлении — изрядно надоело в Москве — не хватало ещё терпеть это и в отпуске, тем более что позволить себе такие траты они хоть и с трудом, но могли. Макс хорошо зарабатывал в архитектурном бюро и на частных проектах, Андрей считался у себя ведущим и высокооплачиваемым программистом, а Аня хоть и получала немного за те нечастые заказ на переводы с итальянского, которые ей перепадали в издательстве, но занималась тем, что любила, и свободно распоряжалась своим временем.
Единственный, кому они предложили присоединиться к ним, и кто с радостью согласился, был Илья, но из своего плотного расписания он смог выкроить только одну неделю, и его приезда ожидали как раз сегодня. Они познакомились полтора года назад в Мексике, где отдыхали в недорогом отеле на побережье. Илья был с девушкой, совсем молоденькой стройной блондинкой, которая большую часть времени молчала и, приоткрыв рот, пялилась на странную тройственную семью. Илья же, напротив, оказался милым и приятным собеседником, общительным, открытым и эрудированным. Был он постарше их — лет тридцати пяти — но выглядящий моложе, высокий, порывистый и увлекающийся, и был то ли галерейщиком, то ди арт-дилером, много разъезжал по миру, а основное время, как и они, проводил в Москве. Там они несколько раз после отдыха и встречались — Илья присылал им приглашения на выставки, которые устраивал. Пару раз они сходили — Макс с Андреем остались безразличны к современному искусству, а Аня была в восторге от увиденного. А ещё как-то вечером после очередной выставки Илья пригласил их в ресторан. Он пришёл один, без блондинки, а на вопрос о ней неопределённо развёл руками и застенчиво ответил:
— Потерялась где-то, — чем вызвал сдавленный смех у всей компании.
Когда Аня позвонила ему и предложила разделить с ними отдых на вилле, он тут же согласился и предупредил только, что приедет не один, но что с новой партнёршей проблем не будет — человек умный и совершенно свободных взглядов.
Около полудня Илья позвонил, сказал, что они в аэропорту Неаполя, что сейчас берут машину в аренду и едут к ним — часа через полтора-два будут. В ожидании их приезда Андрей был отправлен в магазин — пополнить запасы белого вина и граппы и купить свежих мидий на местном рынке, а Макс, любитель пошаманить у плиты, затеял какое-то особое мясо Веллингтон и, конечно, пасту с мидиями в белом соусе — настоящую, такую, чтоб была «аль-денте». Он очень гордился, что научился варить её правильно, по-итальянски и не мог упустить случай, чтобы не похвастаться. Дождь прекратился, небо почти расчистилось, и торжественный обед по случаю приезда гостей решено было накрыть на огромной нижней веранде, с которой открывался завораживающий вид на Амальфийское побережье, на укрытый ещё облаками Капри, на застывшую мутным, неровным стеклом поверхность моря, яхты, оставляющие за собой длинный, расходящийся острым углом след, и коричневые крыши прилепившихся к обрывистым скалам человечьих гнёзд.
Прикидывая время приезда, Илья, видимо, не рассчитывал на южно-итальянскую неторопливость при оформлении машины и на езду по узким извилистым горным дорогам, и в полтора часа они, конечно, не уложились. Прошло почти три, и Аня с ребятами уже начали волноваться, когда загудел сигнал, и они дружно поспешили к воротам. Первым из машины вышел слегка взъерошенный от дорожного напряжения, но довольный тем, что всё-таки добрался, Илья, а из пассажирской двери — невысокий худощавый блондин их возраста — лет двадцати пяти.
— Познакомьтесь. Это Женя, — представил парня Илья.
2
Пока гости разобрали чемоданы, умылись с дороги и переоделись, прошло больше часа, и когда все, наконец, собрались за столом, солнце уже склонялось к горизонту и готовилось ко сну под простёганном мелкими волнами покрывалом Неаполитанского залива. Обед, так старательно приготовленный и сервированный Максом, плавно перешёл в ужин — долгий и плотный — и закончился далеко за полночь граппой, местным сыром и свежими фиолетовыми фигами, которые
