и рушить эту неожиданную связь своими корыстолюбивыми желаниями и планами.
– Мне жаль, если вам так показалось. Быть может, я слишком раздосадована случившимся и несу невесть что.
Он тряхнул головой. Мария настороженно проследила за крупицами снега, упавшими на губы князя. Губы, которые вот-вот грозились изогнуться в ухмылке.
– Пусть останется на вашей совести. Ложью больше, ложью меньше. Должно быть, по такому правилу вы живёте?
Графиня безразлично пожала плечами: на кой переубеждать того, кто этого совсем не хочет?
За спиной заскрипел снег. Родственник Власа поравнялся с ними и извиняющимся тоном сообщил:
– Из хорошего – поломку можно починить меньше чем за полдня. На этом добрые вести кончаются. Наш кузнец отбыл в уезд. Вернётся к завтрашнему обеду. Надеюсь, дела терпят?
– Мы собирались к тёте. Погостить недельку-другую.
Мария на самом деле планировала отправиться к Инне Семёновне, троюродной сестре покойного отчима. Женщиной та была эксцентричной: расхаживала в мужской одежде, увлекалась естественными науками и выращивала отменный табак. В общем, особой она была интересной. Да и с Ильёй давно хотела познакомиться. Вот графиня и подумала, что, как только разберётся с неурядицами Черноярского уезда, навестит «родственницу». Убьёт двух зайцев разом, если можно так выразиться.
– Думаю, ваша тётушка не обидится, если вы немного задержитесь.
– Ох, так неловко.
– Что вы, мы с братом любим гостей.
Когда упомянутый никак не отозвался на фразу, мужчина многозначительно кашлянул:
– Правда, Власушка?
– О да, особенно незваных, – съёрничал князь и резко умолк, вперившись взглядом куда-то поверх их голов. – Илья с вами?
Похоже, что племяннику надоело ждать, а чужие голоса только подогрели его любопытство. Светлая макушка показалась из-за дверцы и смущённо спряталась обратно.
Передав поводья, Влас Михайлович стремительно двинулся к карете.
– Ваш сын? – поинтересовался мужчина, даже не пытаясь скрыть интереса к реакции брата.
– Племянник.
– Илья-Илья… – повторил он несколько раз, словно никак не мог что-то припомнить, а затем радостно воскликнул: – Так вот он какой! Влас часто его упоминал в последнее время.
– Вот как?
– Особенно когда матушка звала его на ужин. Тогда он непременно ссылался на уроки с вашим мальчиком.
Графиня перевела взор со светлых глаз мужчины на тёплое перебрасывание фразами между Ильёй и князем. Казалось, оба наслаждались обществом друг друга и радовались внезапной встрече.
– Прошу прощения, если мы доставили неудобства вашей семье, – задумчиво произнесла она, не переставая разглядывать стоящих у кареты.
– Это нам впору благодарить вашего племянника и вас, Мария Фёдоровна.
Мария удивлённо дёрнула головой в сторону тихого, вкрадчивого голоса.
– Мы давно не видели его таким, – пояснил он.
– Каким?
– Живым.
* * *
Господский дом Ранцовых прятался от пристроек и скотного двора в окружении берёзовой рощи и прелестнейшего палисадника. Изнанка дома не слишком-то удивила графиню. Богатая и одновременно сдержанная обстановка в стиле русского классицизма, но именно такого ожидаешь от семьи их статуса. Взять, к примеру, парад из жилых и комнат для приема гостей: зал, обставленный плетёными стульями, складными столиками для игр; гостиная с высокими потолками, украшенная портретами, хрустальной люстрой и зеркалами; цветастые комнаты с мебелью тон в тон, паркеты со сложным рисунком и иные детали, демонстрирующие историю родового поместья и хозяйский вкус.
Им с Ильёй выделили по комнате на втором этаже и любезно пригласили отобедать через полчаса. Было время отдохнуть и привести себя в порядок. Но Мария решила осмотреть дом. Позже к ней присоединился Ярослав Михайлович – старший брат и наследник этой усадьбы.
«Интересно, является ли наследственная очередь камнем преткновения во взаимоотношениях братьев?»
По ходу беседы графиня узнала, что мужчина занимал чин тайного советника и работал в налоговом департаменте таможенно-тарифной политики. Их отец, Михаил Иванович, всю жизнь трудился при дворе, лелея надежды, что все дети пойдут по его стопам. Ярослав коснулся вопроса вскользь, но этого хватило, чтобы понять – выбор Власа Михайловича сильно ударил по отцовскому самочувствию. Матушка Варвара Маркеловна занималась любопытным и весьма благодетельным делом: она разъезжала по уездам и деревням, помогая осиротевшим детям. Женщина проверяла работу крестьянских общин, которые назначали опекунов, жертвовала средства и всячески выступала за законопроекты в поддержку организации системы детских семейных приютов трудолюбия.
«Дети-и», – протянула графиня в мыслях. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, как остро стоит эта тема для семейства.
* * *
На приёмах, щебеча меж собой, светские дамы делили мужскую красоту на «безупречную» и «небрежную». Под первым подразумевалось, что во внешнем облике кавалера не имелось изъянов, то бишь всё, начиная от причёски и заканчивая бонтоном[21] или исподним, должно соответствовать признанной норме. Про красоту вторую чаще говорили за закрытыми дверьми, в приватной обстановке, поскольку таких красавцев осуждали за излишество и вольнодумие. Правда, вздыхать по ним это всё равно не мешало.
Доселе Мария не размышляла о подобном слишком серьёзно. Однако, кажется, именно сегодня ей посчастливилось стать свидетельницей наглядной разницы. Наблюдая за князьями, расшагивающими по двору в подготовке к предстоящей охоте, графиня ясно осознавала, в ком из них преобладал церемониальный лоск, а в ком – непринуждённое изящество. Это угадывалось по зачёсанным назад тёмно-русым волосам и чуть более светлым, свободно спадающим; по двубортному лоснящемуся кафтану, подогнанному точно по талии, и совершенно непримечательному овчинному полушубку. Поразительно, но ни то ни другое братьев не портило. Каждый словно завернулся в вуаль своего идеального образа.
Похоже, она так крепко задумалась, что даже не расслышала вопроса. Ярослав Михайлович не оскорбился и обратился к ней вновь:
– Мы уходим. Отправитесь с нами или предпочтёте остаться дома?
– М-м, пожалуй, прогуляюсь по округе.
Когда его взгляд пронзил висок Марии, она с невозмутимым видом добавила:
– Говорят, что в уезде есть одно прелестное озеро.
Ярослав Михайлович весело усмехнулся:
– Значится, и вы слышали про него. Любите пощекотать нервы?
– С чего вы так решили?
– Болтают про него всякое. – Серые, почти голубые, глаза Ранцова-старшего хитро заблестели. – Ну, знаете, разные страшные байки. Чего только не наслушался в детстве. Впрочем, место и впрямь прекрасное.
«Стоит расспросить прислугу», – отметила графиня про себя.
– Страшное и прекрасное? – протянула она с полуулыбкой. – Звучит поэтично и многообещающе.
– Тогда на этом мы вас покидаем. Не скучайте.
Ярослав Михайлович порывисто поцеловал её ладонь и забрался в седло.
Пожелав ему удачи, графиня неловко вздохнула и зашагала в сторону племянника. Влас Михайлович как раз помогал мальчику вставить ногу в серебряное стремя. Для Ильи это был первый опыт, как в охоте, так и в верховой езде, и князь настоял на его личном сопровождении.
К собственному удивлению, почти что семейная обстановка, искрящаяся между чужими друг другу людьми, душила её. Этот ядовитый раствор из зависти и нежелательности нахождения здесь растекался по венам. Лишней Мария чувствовала себя не раз, но вот обременительной – никогда. А это именно то, какой она ощущала себя, когда Илья смотрел на князя с уверенностью, что Влас Михайлович способен защитить от всего. Мария всю жизнь избегала того, что будет мешать, станет ненадёжной или слабой. Её сила, стержень и трезвый, несколько нахрапистый взгляд на мир – вот те качества, из-за которых, как ей самой казалось, няня, Анюта и Илья оставались подле неё, не обращая внимания на прочее.
Наконец, задвинув собственные переживания и подумав в первую очередь о безопасности ребёнка, она произнесла на одном дыхании:
– Присмотрите за ним, Влас Михайлович.
Пальцы князя застыли на шее коня. Мужчина что-то выискивал в её чертах, разглядывая через плечо.
– Будьте покойны.
Два слова, но их было достаточно, чтобы больше не волноваться. Не потому, что князь никогда не лгал, нет. Что-то в его позе и облике на самом деле вызывало доверие.
* * *
Из рассказов слуг Мария вынесла только то, что народ вне зависимости от места проживания любит истории: слушать, запоминать, рассказывать и… приукрашивать. Последнее – особенно. Каждый норовит привнести что-то своё – неповторимое, способное добавить красок, витиеватостей, диковинок. И жители уезда и усадьбы от прочих в общем-то не отличались. Разве что интересом к страшилкам. Упыри, русалки, домовые – чего только не переслушала Мария, дабы найти хоть что-то нужное.
«Нагая девица утаскивает добрых мужиков на дно да сеет смерть».
Но ни того, как та самая девица выглядит, ни когда являет себя или на что так зла, никто сказать не мог. Лишь старая ключница вскользь упомянула печальную судьбу одной молодой невесты, которая потонула в озере лет так пятнадцать-двадцать назад. Старушка отчего-то была уверена, что то был не несчастный случай, а девка сама бросилась в воду из-за жгучей ревности к жениху.
Что ж, какая-нибудь убитая горем вправду могла бы поступить так. Скольких таких знавала необъятная страна. Чувства хрупки, как фарфоровая ваза.
