Машина мигнула фарами и бодро покатила по направлению от центра. Мы аккуратно следовали сзади. Долго добирались до Кольцевой по Ленинградскому шоссе, потом объект слежки слегка притормозил и ушел влево. Поворачивать следом было опасно, да я и так уже знала, куда они едут: к нам на дачу.
Черт, черт, черт! Кровь бешено застучала в висках и ринулась оттуда вниз, в самые пятки. И пятки буквально приросли к полу. Я окаменела от ненависти. Такая черная волна поднялась внутри, что я поняла — цивилизованного человека от убийства отделяет очень тонкая грань. Будь в эти минуты у меня в руках автомат, я бы не задумываясь дала очередь по удаляющейся машине. Потом, возможно, жалела бы, рвала на себе волосы и посыпала голову горячим пеплом, но в этот момент была способна на все.
— Спокойно, сеструха! Возьми себя в руки. Вот, на. — Санька протянула мне пузырек с валерьянкой, и я отпила прямо из горлышка. Минут через десять начала немного приходить в себя. Наваждение схлынуло, ему на смену пришла глухая тоска. Стало как-то все равно.
— Поехали, — сказала я Саньке, — посмотрим на голубков.
Мы оставили машину в лесочке и пешком добрались до дома, порядком извозившись в снегу. Свет горел только в гостиной, из трубы уже валил чахлый дымок — должно быть, Лешка растапливал камин. Господи, какая мерзость. Он привез ее сюда, в наш дом, где мы первый раз занимались любовью, где я знала каждый уголок, где лежало на широкой деревянной кровати мной купленное постельное белье, где в углу стояли мои тапочки, где сидел на тумбочке подаренный Лешкой пузатый плюшевый кот и подаренная мной глазастая кошка. Ууууууу!!!
Притаившись у окна, я долго не решалась заглянуть внутрь.
— Сидят, — пихнула меня в бок Санька, — разговаривают. О, чай ей наливает. Тапки твои на ней. Она отчего-то грустная.
Тут к окну подошли, хлопнула форточка, потянуло сигаретным дымом.
— Ты можешь пожить здесь какое-то время. Я буду заезжать за тобой с утра. Черт, конечно, это неудобно, я понимаю… Но дом хороший, теплый.
— Слушай, я не понимаю, а что мы тянем? — капризно затянула Леночка. — Давно пора все сказать. Развели какой-то детсад.
— Да у Настьки сейчас проблем выше крыши. Куда ей еще все эти семейные новости?
— Да какие проблемы, я не понимаю! У меня вот проблемы, папашка который день в запое, домой даже появиться страшно, а ты мне тут какую-то философию разводишь. Папуль, давай ей все скажем!
— Ха, — прошептала мне в ухо Санька, — нашла себе папика! Помяни мое слово, она тебя как липку разденет-разует, оставит ни с чем. У таких аппетит волчий.
— Тише ты, — цыкнула я на Саньку.
— Ленок, давай все-таки чуть позже. Правда, Анастасия сейчас нервная такая, я к ней и подойти боюсь. Немного подождем, пока у нее все уляжется.
— Горит она у тебя прямо на работе, — презрительно хмыкнула Леночка.
— Что я могу поделать, не привязывать же дома.
— Ну это тебе решать. Тут я не советчик. А вообще работающих на всю катушку баб мне жаль. Я сама ни за что не стану работать, когда замуж выйду. Если только для удовольствия.
— Да, — охотно согласился с ней Лешка, — все-таки не женское это дело. Стрессы, риски, люди разные вокруг, а некоторые такие подонки!
— Ну ладно, езжай домой. А я телик посмотрю, почитаю. Езжай, а то твоя нервная Настенька еще прибьет тебя ненароком. У нее на лице написано, что она на многое способна.
— Прекрати! — резко сказал Лешка.
— Хорошо, больше ни слова. Все, чао-бао!
Мы рванули со всех ног к машине. Еще не хватало, чтобы Лешка нас здесь обнаружил. Как на грех, машина завелась только с третьей попытки, и Лешка чуть не наступил нам на пятки, выруливая на трассу.
— Теперь ты все поняла? — грустно спросила я Саньку.
— Да, Настюха, уж чего-чего, а такого я не ожидала. Но предупрежден — значит, вооружен! Надо действовать, пока он не наломал дров.
— Нет, все. Я умываю руки. Собрался уходить, пусть уходит. Буду опять искать квартиру. Ничего, ничего, все образуется как-нибудь…— Я всхлипнула и отвернулась к окну.
Ну зачем я послушалась Саньку? На фига я поехала? Сейчас бы ничего не знала, мучилась бы подозрениями, но не маячила бы передо мной непроглядно черным крылом неизбежная и горькая разлука. И Санька… она стала свидетелем моего позора. Позор все-таки надо переживать в одиночестве. Помноженный на дружеское сочувствие, он становится почти невыносимым.
Дома меня ждали оголодавшие звери. Маргошу опять где-то черти носили. Лешка еще не приехал, видимо, заскочил по пути в супермаркет — купить продукты еще и для Леночки. Должен же кто-то ее снабжать в деревенском изгнании.
Прижав к груди вяло сопротивляющегося Вениамина, я попробовала излить ему свою печаль:
— Вот так, Венька, скоро опять останемся с тобой вдвоем. Бросили нас, пинком под зад.
— Муррр, — отозвался кот, подбирая задние лапы к толстому пузу.
— Хоть ты меня понимаешь, добрая душа?
Вениамин удивленно посмотрел на меня. В глазах его отчетливо читалось: “Чего расселась, жрать давай”.
Я ежедневно звонила в больницу и молила Бога, чтобы Он послал нелепому индийскому Алеше еще день жизни. Слишком ярко вставали передо мной глаза его матери, русской Натальи в индийском сари, души не чающей в единственном сыне. Ну кому будет легче, если еще одна мать почернеет от горя, спрашивала я Того, кто ведает судьбами. Не знаю, слышал ли Он меня, но каждый вечер Он дарил Алексею еще одно утро.
А мы с Гришкой, закусив удила, заново поскакали по кругу. Расследование предстояло начать практически с нуля.
— Гриша, давай поймем, что у нас уже есть.
— Давай, Настя, поймем.
У коллеги почти неделю хворала жена, и он был крайне рассеянным. Про меня и говорить нечего. С Лешкой мы практически не общались. Ужинали чаще всего в разное время, а если и собирались вместе, то непременно дожидались Маргариту. Та вступила в самую активную фазу выбора, дома бывала редко, о чем я теперь даже жалела.
В общем, настроение у нас с коллегой было не самое рабочее. Но все-таки мы старались держать себя в руках.
— Сначала убили Фредди, — рассуждала я. — Потом была цепь покушений на девочек.
— Странно, что их не убили сразу.
— Да мало ли, Гриш, случайностей.
— Ладно, давай дальше. Кому выгодна смерть Фредди и девочек?
— Наследникам?
— Возможно. На данный момент наследниками являются Ангелина и Анвар. Но… Основное состояние осталось в руках Ангелины. Хотя, конечно, и Анвар получает солидный кусок, и он ему очень кстати. Я тут кое-что выяснил. Он играет, и сейчас у него не самый удачный период.
— Да ладно, я видела его квартиру. И еще одна как минимум имеется.
