class="p1">— Если тебе будут повторять, что тебя никто не любит и ты должен умереть, что ты сделаешь?
— Морду набью, — ответил Юра.
— А если некому набить морду. Если ты слышишь только голос?
— Если мне голоса начнут слышаться, встану на учет в ПНД. Ты куда сейчас?
— Собиралась в тюрьму, но поеду в театр.
Я крутанулась на каблуках и выскочила. Поеду-ка я, правда, в театр. Мы не раскроем убийства Бурова, пока не ответим кое на какие вопросы, касающиеся Климановой.
Шеф на прокуратурской машине забросил меня в театр драмы и комедии, благо это было по дороге в городскую прокуратуру. Пока не решен вопрос о передаче дела в наш район, командировку мне не оформить. Хоть это и область, куда доехать можно часов за пять-шесть, и не надо брать билеты на самолет, но лучше все-таки сделать все, как положено.
Уже входя в здание театра, я подумала, что время сейчас неудачное, вряд ли я кого-то застану, ведь актеры наверняка собираются к вечеру; но мне неожиданно повезло. В театре был почти весь актерский состав, за исключением тех, кто находился в отъезде, — готовились к гражданской панихиде, убирали сцену траурными принадлежностями. Я предъявила свое удостоверение молодой женщине в окошечке с надписью «администратор», и она повела меня в кулуары.
Бывая в театре, я никогда не задумывалась — а что там, за сценой.
Оказалось, что там вторая половина театра, с многочисленными коридорами, какими-то каморками, арками, холлами. По узенькой лестнице, чуть ли не винтовой, я вслед за администраторшей вскарабкалась на второй этаж, и она провела меня по длиннющему коридору мимо запертых комнат с фамилиями актеров на дверях. Наконец мы остановились перед дверью с табличкой, на которой значились две фамилии — Климанова, Райская.
— Вот здесь Татьяна сидела, — пояснила администратор. — А Лиза Райская сейчас там, она уборную приводит в порядок. Заходите.
Я постучала в дверь и, когда женский голос откликнулся, зашла. Крохотную комнатку с двумя трюмо, с какими-то ящиками на полу, и сложенной ширмой у окна, веником подметала молодая женщина с бледным заплаканным лицом, чем-то неуловимо похожая на Климанову, какой она мне запомнилась в прокуратуре.
Я представилась и показала удостоверение, но женщина на него и не взглянула. Она бросила веник в угол, подошла ко мне и протянула руку.
— Елизавета.
— А по отчеству?
— Не надо отчества, я не привыкла. Садитесь. Вы расследуете смерть Татьяны?
Я про себя отметила, что она грамотно выразилась, обозначив то, что я расследую, не словом «убийство», а словом «смерть». По-моему, она тоже играла в пресловутом фильме «Сердце в кулаке». Но я уже убедилась, что актрис в жизни узнать непросто, если видел их только на экране.
Присев к туалетному столику перед зеркалом, я немного поколебалась — с чего начать. И решила для начала спросить про личную жизнь.
— Лиза, вы можете сказать, что у Климановой происходило в личной жизни? Вы вообще тесно общались?
— Теснее некуда, — усмехнулась она. — Видите, какая огромная гримерка? Локтями стукались.
— Но не ссорились?
— Упаси Боже! С Татьяной вообще поссориться было невозможно. Она ведь в Бога верила...
— Так что у нее было с личной жизнью? — повторила я вопрос.
— А ничего. — Райская снова подхватила веник и стала им поигрывать, разметая маленькую кучку мусора под стулом.
— Что, вообще ничего?
— Она развелась два года назад. Вы знаете, наверное, что она была замужем за Андроном Латковским, — при этом Райская сделала такую, почти неуловимую, гримасу, из которой стало абсолютно ясно, что Латковского она не жалует. Я решила проверить свои ощущения.
— А вам он не нравится?
— С чего вы взяли? — мгновенно ощетинилась она. Мне не за что его не любить. Равно как и любить, — подумав, добавила она.
— А из-за чего они разошлись?
— А я ей говорила — нельзя так цацкаться с мужиком. Нельзя! Она же совершенно была сдвинутая на нем, — Райская с остервенением завозила веником по полу. — Вот он и распоясался. Пока просто по бабам ходил, это было еще ничего. Он бы и дальше ходил, но ему попалась ушлая девушка, очень ушлая. Ничего, что я так говорю? Не мое это дело...
— Вы же не просто сплетничаете, — утешила я ее, — следствию нужны эти сведения.
— Да? — переспросила она и успокоилась. — Конечно, конечно. В общем, девица вцепилась в него, как клещ, и даже сыграла беременность.
— Сыграла?
— Ну да, поймала его, как маленького. Ничего там не было. Но Танька сама ему сказала, чтобы он женился на этой... как честный человек. Вот дура!
— Они остались в хороших отношениях?
— Я этого никогда не понимала. Никогда! Я бы не простила.
— А Климанова?
— Я же говорю — дура. Конечно, нехорошо так про покойницу, — глаза Райской наполнились слезами, — но ведь дура! Андрон воспользовался ее благородством и ушел. Женился сразу на той самой вертихвостке. Но и к Татьяне захаживал...
— Захаживал? В каком смысле?
— В каком смысле? Ну, я уж не знаю, до чего там доходило, но в гостях бывал.
— Лиза, скажите, вам Татьяна в последнее время не рассказывала ни о каких странных вещах?
— Например? — Райская отбросила веник и уставилась на меня.
— Ну, о звонках каких-то странных по телефону...
— Так. — Райская выпрямилась, подобралась и поджала губы. Значит, опять у нее началось? Говорила я ей, нельзя так на мужике зацикливаться!
— Что началось? У нее уже такое бывало?
— Бывало. Еще два года назад. Мы с ней вместе были в экспедиции в захолустье. В Коробицине, есть такой городишко старинный. У нее еще там началось. С ней в гостинице припадки были, она орала на весь городишко.
Прибегаем к ней в номер, стучим, чуть ли не дверь ломаем. Она открывает и говорит — мне звонил кто-то, говорил, что я умру. Она так пару съемочных дней сорвала, не могла выйти на площадку.
— Почему? Боялась или плохо себя чувствовала?
— Почему? Да просто пластом лежала, не могла подняться. И все плакала, говорила, что какой-то голос ей говорит, что ее никто не любит. Вы представляете, снимается она в главной роли, в роли актрисы, которой маньяк звонит и говорит, что ее никто не любит и она должна умереть. А Танька начинает
