Но вот следующая дверь оказалась не заперта. Скиф очень тихо нагнул ручку вниз и щёлкнул замок. «Чёрт!». Но времени на размышления не было, сработал инстинкт. Дима взвел автомат и зашёл.
«Какого хрена!». От увиденной картины и шока, его на секунду парализовало.
На полу, в углу хорошо освещенной комнаты сидела абсолютно голая девочка лет тринадцати. Ноги и руки её были раскинуты в стороны, а всё тело покрыто синяками, ссадинами и кровоподтёками. Голова девочки слегка откинута на стену и в сторону, а стеклянный взгляд устремлён в одну точку. Диме хватило мгновения, чтобы понять – девчонку накачали наркотой, и она в отключке.
Повернувшись влево, Скиф взревел и, подняв приклад автомата, со всей силы приложил его о спину насильника.
Красная пелена стояла в глазах, лучше бы он этого никогда не видел. Огромный, тучный, покрытый волосами по всему телу мужик держал за шею маленького мальчика на вид лет одиннадцати и нещадно насиловал его. Мальчик не двигался и не реагировал, его голова была запрокинута, а глаза закатились так, что были видны белые глазные яблоки.
Сердце Димы сжалось до размера горошины и пропустило удар, в ушах зашумело, как только сердце застучало вновь с бешеной силой, погнав кровь к голове. Этот урод был настолько увлечён своим занятием, что ничего не слышал и не видел, хрипя и хрюкая словно боров. Получив первый удар в спину, он отпустил мальчишку, но даже не успел повернуться, как Скиф откинул его к стене.
– Убью, сука…
Дима скинул автомат на спину и накинулся на него, методично нанося удары по всему телу с неконтролируемой яростью и злобой. Боров не успевал закрываться, только лишь мычал разбитыми губами.
Одна мысль билась в голове Скифа: «Убить… Сейчас…», «Тварь, ублюдок…убью».
Дима бил не останавливаясь, его трясло от отвращения и бешенства. В первый раз в жизни он потерял контроль, прекрасно понимая, что сорвался, но остановиться уже не мог. Кровь брызгала во все стороны, стоны борова затихали, а кулаки всё мелькали, разрезая воздух, метко входя в уже безжизненное тело.
– Стой! Остановись, Скиф…
Второй боец, который шёл с ним в паре, подлетел к Скифу и стал его оттягивать от бездыханного тела, но не мог. Дима лишь отталкивал друга и продолжал молотить, уже не стараясь попадать точно по жизненно важным органам. Муха схватил Скифа в замок и откинул в противоположную стену, припечатывая руками, пытаясь привести в чувство.
– Хватит. Очнись. Он мёртв!
– Пусти.
Скиф дернулся, чувствуя, как от локтя друга на шее перекрывается кислород, но Муха сильнее прижал его.
– Нет. Хватит. Уже всё.
Скиф несколько раз повёл головой, приходя в себя и посмотрел на товарища. Муха тут же отпустил его и, повернувшись, осмотрел комнату, замер, а потом сам несколько раз сжал и разжал кулаки.
– Твою мать…
– Я не могу…
– Можешь. Пошли, ещё одна комната осталась. Я иду первый.
Муха вскинул автомат на плечо и двинулся к последней, не проверенной комнате, Скиф шёл следом. Руки подрагивали, во рту пересохло, а перед глазами стояла картинка насилия.
Муха встал у двери, показал знаком, чтобы Скиф открыл её. Дима повернул ручку, и Муха ворвался первым, а он следом и опять та же сцена, вот только жертва была одна. Теперь была очередь друга застыть от шока, а вот Скиф наоборот… Не приближаясь, он одним выстрелом снял насильника с маленькой девочки.
– Педофил чертов…
Скиф схватил раненого за волосы и потащил на выход из комнаты.
– Оставь… Скиф! Он нужен живым. Отпусти.
Муха оторвал руки друга от преступника и оттолкнул его. Дима не собирался его убивать, только лишь отстрелить его орган.
– Отойди.
Дима взвел автомат, но Муха встал перед ним, закрывая ноющего и зажимающего рану от пулевого ранения насильника.
– Скиф, у нас задание, услышь меня – этот нужен живой! Хватит.
Скиф кивнул и, опустив оружие пошёл к лестнице. Муха в гарнитуру вызывал Лихого, докладывая обстановку.
– Принято. Муха, оставайся на месте. Всем подразделениям. Вывести захваченных во двор, ждём Россгвардию и медиков.
Скиф посмотрел на Муху и когда тот кивнул, на негнущихся ногах вышел на улицу, сел у стены, снял балаклаву и откинул голову назад. Жуткие картинки всё ещё стояли перед глазами, кулаки непроизвольно сжимались, адреналин в крови зашкаливал, и он впервые понял, что готов всех этих тварей один поубивать. «Что, сука, это за задание?».
– Ты как?
Скиф поднял на Щита взгляд и промолчал. Он не мог говорить, он не хотел… Чёрт, он просто не мог.
Бойцы Дельта-1 уложили всех захваченных в доме на землю лицом вниз, Кольт и Муха проверяли машины. А к Щиту и Скифу быстрым шагом подошёл Лихой.
– Встать.
Артём убрал оружие, стянул балаклаву и в упор посмотрел на Скифа.
– Лихой, я…
Лихой не дал ему договорить, со всей силы нанеся удар справа. Дима лишь покачнулся, выплюнул под ноги кровь и поднял на него взгляд.
– Какого хрена, Скиф? Сука! Этих двоих надо было взять живыми, я же говорил!
– Я знаю. Ты не был там.
– Тёмыч, остынь…
– Заткнись, Щит! – Артём снова вернулся к Скифу. – Был приказ!
– Да!
– Так какого ты? Чёрт…
Лихой запустил руку в волосы, тяжело вздохнул и опустился на землю. Скиф и Щит сели рядом.
– Это пиздец… Я понимаю, правда, – Лихой посмотрел на своих товарищей, а у самого слезы стояли в глазах. – Я бы тоже…
– И я.
Подъехала Россгвардия, а через пару минут и несколько машин медиков, которых тут же Кольт и Муха проводили в дом. К Лихому подошёл старший и тот отошёл с ним, рассказывая и показывая на лежащих захваченных членов ОПГ. Скиф и Щит пошли к своим машинам и лишь там смогли закурить и немного расслабиться.
– Хорошо он тебе засадил.
Дима повёл челюстью и усмехнулся.
– Не в полную силу.
Говорить совсем не хотелось, каждый думал о том, что будет дальше, даже не представляя, что их ждёт.
– Полина беременна.
Щит спокойно перевёл свой взгляд на него и протянув руку, крепко пожал.
– Я знаю, поздравляю. Ты заслужил.
***
Мурашов сидел в приемной одного из многочисленных кабинетов Министерства и уже несколько часов ждал. Встреча с генералом была назначена на девять утра. Время шло, а его всё держали в приёмной. Мимо проходили в кабинет другие высокого чина военные, кивая ему, а знакомые жали руки, но так и не приглашали.
Курить хотелось безумно, но полковник не смел уходить и пропустить важную встречу ради никотиновой привычки. Он терпел и сильнее хмурил брови. Вчера его парни провели операцию, а он до сих пор не знал, как всё прошло. Лихой должен был ему сразу позвонить и доложить, но так и не сделал это. Плохое предчувствие не отпускало, а ожидание у дверей только подливало масло в огонь.
