ресницами.
— Вы о чем?
— Ну, мы же не чужие люди. Называй меня по имени, Настенька, — то, как он это сказал и как произнес мое имя, заставило мое сердце отозваться. Сейчас у меня была лыба до ушей, порозовевшие щеки и колотящееся сердечко. Мне кажется, я и впрямь что-то чувствую к этому мужчине. — Ну же? Скажи мое имя, — попросил меня об этом он, склонившись над моим лицом. Я крепко вцепилась в стакан. Тот требовательно смотрел в мои глаза. — Давай же! — приказал Невский. Я нервно сглотнула и приоткрыла рот.
— Ми… Миша, — как-то уж больно смущенно я произнесла его имя, еще и покраснеть умудрилась.
— Вот умница. Мне нравится, когда ты произносишь мое имя, — прошептал почти у моих губ. Я даже не поняла, как он встал так близко ко мне и как сильно рядом был к моим губам. Ну вот, я снова пьяная. Пьян и он. Снова смотрим так друг на друга. Сердце разрывается. Требует чего-то большего. Мужчина прикрывает глаза, и я понимаю, что в голову бьет алкогольная жидкость, и голова целиком отключается, но со мной это случилось раньше, еще на трезвую голову. Зажмуривая глаза, чувствую, как его горячее дыхание становится ближе. Еще чуть-чуть, и наши игры в родственников закончатся. Мне одновременно и страшно, и интересно. Я будто держусь за стакан, чтобы не упасть. Опора из хрусталя такая себе, но это лучше, нежели сжимать руками подол юбки. Я сильно надеялась, что это свершится, пока нас не прервал трезвонящий мобильник Михаила. Открываю глаза и вижу, как разочарованно тот смотрит на меня. — Я отвечу? — спрашивает у меня, я киваю головой.
— Конечно, — после моего ответа, он отвечает на неизвестный номер, отходит в сторону и произносит: — Лиза? — изумленно возглашает мужчина, после меня передергивает, и из рук выскальзывает стакан. Вода выливается, а посуда разбивается на мелкие кусочки. Невский в этот момент поворачивается ко мне и видит, как я нервно сжимаю кулаки и, пытаясь сдерживать слезы, улыбаюсь. Это же его бывшая.
— Выскользнул, — шепотом произношу я, уходя в помещение. Бегу в туалет и, закрывшись, начинаю рыдать.
Какого черта?
Глава 20
Успокоившись в туалете, я набралась сил выйти из уборной и продолжить себя вести как обычно. Михаил уже сидел за столом и в прямом смысле светился от счастья. От его улыбки кололо в груди. Не знаю, о чем он там говорил со своей Лизой, но настроение его еще больше улучшилось. Миша, который пришел с улицы, поговорив по телефону со своей бывшей, и Миша, который вынес мне воды, были два разных человека. Возможно, я даже выдумала то, что он хотел меня поцеловать. Поводов для разговора с Невским я не находила, поэтому, чтобы отвлечься ненадолго от мужчины, я решила познакомиться со всеми гостями и родственниками. Родители Бориса и Михаила оказались милыми людьми. Весь вечер я то и делала, что говорила с ними. Конечно, замечала на себе взгляды Михаила, но делала вид, что ничего не вижу. Под утро я вызвала такси и уехала сама, сказав Заре, что неважно себя чувствую, мол, голова болит и все такое. Дома я завалилась на кровать и грустно обнимала одеяло. Черт подери, из головы не выходит мужчина и его бывшая подружка. А что говорить о недопоцелуе? Мысли о Михаиле сводили с ума, как сон Алисы. Свои эмоции я не могла контролировать, поэтому засыпала с мокрыми ресницами. Подобное доводило до слез. Даниил домой приехал под вечер. От брата на всю квартиру стоял перегарище. Такое чувство, что он выпил все, что было на свадьбе. Даже окна его спальни и те вспотели.
Со дня свадьбы тети Зары прошла неделя, на которой начались зачеты. Невского я больше не видела, он даже в нашем доме не появлялся. Я ждала от него звонка. Но, видимо, зря. То, что я ходила в расстроенных чувствах, Ирка заметила почти сразу. Даже ей не могла признаться, что ревновала Хуанитоса к его бывшей, а может уже теперешней, подружке. В зачетке красовались две четверки: по психологии, которую впихнули на втором курсе, и по политологии, спасибо Светлане Юрьевне. По расписанию сегодня консультация по английскому. Меня всю трясло от мысли, что за столь долгое время я увижу Михаила. Признаться честно, я волновалась больше, чем на самом первом курсе. Вся группа сидела в ожидании Хуанотиса, который непривычно опаздывал, а вот когда в аудиторию вошел заместитель ректора, все заметно напряглись. Подобное было не к добру.
— Добрый день, студенты. Как вы поняли, Михаил Игоревич отсутствует и поэтому он передал, что по возвращению всем поставит зачет, — новость Егора Максимовича многих порадовала, но не меня. Нет, я не зубрила всю ночь английский, не подумайте. Я просто чувствовала что-то, что меня печалило.
До Нового Года оставались считанные дни. Планов у меня никаких не было, как и настроения, впрочем.
— Насть, ну ты чего? Разве плохо, что Хуанитоса не было? — обеспокоенно спрашивала подруга, наблюдая за тем, как я елозила ложкой по гречневой каше. Даниил куда-то вновь свалил на ночь, а Ира, узнав об этом, вызвалась остаться на ночь.
— Хорошо, наверное… — неуверенно произнесла я, опустив голову.
— Так, мне это уже все не нравится. Рассказывай давай, чего уже натворила? — допивая кофе, хмурилась Ирка.
— Чего сразу натворила-то? — переспросила у подруги.
— А то я тебя не знаю. Так что там? Ты же знаешь, от меня ничего не скроешь.
— Знаю, — тяжело вздохнула, отодвигая в сторону тарелку с кашей.
— Ну и? — требовательно спросила девушка.
— Ир, понимаешь, бывает такое, когда человек с первого дня не понравится, а потом…
— Ты в Хуанитоса втрескалась? — перебила тут же Ирка, которая спросила прямо в лоб. Меня выдали покрасневшие щеки. — Скажи, что это неправда, — схватила меня за руку Ирка и потрясла.
— Увы, — вздохнула тяжело я. — Но это правда, — и опустила смущенный взгляд.
— Вот же проблема. Он же для тебя старый, да и вообще учитель. Ну, ты чего?
— А еще он мой дядя, — грустно усмехнулась я, решив, что моя шутка покажется смешной.
— Так и знала, что в этом что-то не так. Уж больно ты
