Книга Второй шанс - Линн Пайнтер

— Я не такой, — он указал на моё тело своим подбородком и сказал: — Но обычно ты одеваешься как девушка из сестринства, которая маркирует по цветам свой ежедневник и втайне надеется выйти замуж за сенатора. Сейчас же ты выглядишь настоящей, а не так, будто ты пытаешься быть инфлюенсером «Ральфа Лорена».

— Хорошо, две вещи, — сказала я сквозь смех. — Во-первых, это именно тот образ, к которому я стремлюсь. Или стремилась.

— Шокирующее.

— А во-вторых, ты прав насчёт сегодняшнего наряда — я чувствую себя самой собой. — Я опустила взгляд на кожаные штаны, провела пальцем по внешнему шву. — Сегодня я сосредоточена только на том, чего хочу. И сегодня я хотела надеть кожаные штаны.

— Ну…

— Не-а, моя очередь. Почему ты такой асоциальный?

Он нахмурился. — Я не такой.

— Ты ни разу не заговорил со мной на химии. — Конечно до того, как День Святого Валентина начал повторяться.

— Ты ни разу не заговорила со мной.

— Но… это из-за твоей энергетики.

Он нахмурился ещё сильнее, произнося эти два слова так, будто я была нелепа. — Моей энергетики?

— От тебя исходит сильная волна «Не беспокой меня» энергии. Следующий вопрос, — это был ДБП, поэтому гордость не имела значения. Я спросила: — В данный момент, ты заинтересован в ком-то в романтическом плане?

Хмурое выражение исчезло. — Разве я был бы здесь, совершая беспредел в 402-м с тобой, если бы это было так?

— Наверное, нет, но я просто хотела уточнить.

— Почему? — Медленная ухмылка появилась на его губах, а в глазах появился тот самый блеск, когда он спросил. — У тебя есть планы на меня, Хорнби?

От этого мои щеки запылали, но я сохранила беззаботный вид и ответила: — Сегодня возможно всё.

— Ладно, моя очередь.

Он заехал на общественную парковку Старого рынка, опустил окно и взял билет из автомата. — Какой твой самый любимый фильм? Не тот, который ты называешь любимым, а по-настоящему любимый.

Это заставило меня улыбнуться, потому что он разгадал меня в тот момент.

— Я, как известно, говорю, что это «Список Шиндлера», но на самом деле это «Титаник».

— О, Эмили. — Он выглядел испуганным. — Ты права, что лгала об этом. Закопай это признание как можно глубже в своей отвратительной душе навсегда.

— А какой у тебя любимый фильм?

Он поставил грузовик на передачу и заглушил его. — «Большой куш». Видела когда-нибудь?

— Я не смотрю порно.

— Вытащи свои мысли из канавы, — сказал он, упрекая меня, а его небесно-голубые глаза (спасибо ДеВос) прищурились в улыбке. — Это Гай Ричи и Брэд Питт, глупенькая.

Когда он подошёл к моей стороне грузовика, я не удержалась и улыбнулась во весь рот, как трёхлетняя девочка, которая встретилась лицом к лицу с Эльзой из «Холодного сердца».

Он нахмурился. — Почему ты так улыбаешься?

Я пожала плечами. — Наверное потому, что ты мне нравишься.

— Значит «наверное»? — потянул он, одарив меня дразнящей улыбкой, от которой у меня всё внутри перевернулось. — Ты вытащила меня из химии и не уверена?

Я снова пожала плечами. — Вердикт ещё не вынесен. Я сообщу, как только узнаю.

Я начала идти, увлекая его за собой, но его рука остановила меня. Вокруг его лица клубился пар, когда он усмехнулся, глядя вниз на меня.

— Ты даже не знала, что нужно надеть перчатки или пальто в середине февраля в Небраске — ты ни хрена не знаешь, Эмили Хорнби.

Прежде чем я даже успела понять, что он делает, он отпустил мою руку, стянул свои большие перчатки и надел их мне на руки. Они были мне велики, но внутри тёплые. Затем он потянулся к моей голове, чтобы поднять капюшон куртки, которую я стащила у него.

— Ты чертёнок, — пробормотал он всё ещё улыбаясь когда его лицо нависло над моим. — Может, теперь ты не замёрзнешь до смерти.

— Знаешь, если бы это было кино, я сейчас посмотрела бы на твои губы. Вот так, — я позволила своему взгляду скользнуть вниз к его губам. — И ты бы меня поцеловал.

— Правда? — Его голос был низким и хриплым, и я нутром почувствовала его взгляд на своих губах.

— Да, — ответила я, затаив дыхание.

— Ну тогда слава богу, что мы не в кино.

Ауч. Я взглянула на его лицо и вздохнула: — Ты не хочешь меня поцеловать?

Он замолчал на мгновение, и момент замер, пока наши коллективные вздохи не смешались и не образовали облако в воздухе перед нашими лицами. Его глаза были мрачными, такими серьёзными, когда он посмотрел на меня и сказал: — Я бы не хотел трудностей, которые сопровождают поцелуй с тобой.

— Почему ты такой грустный? — спросила я.

Я не собиралась этого говорить, даже не сознавала, что это было на кончике моего языка, но я никогда ничего так не хотела, как знать ответ на этот вопрос в тот момент.

Его челюсть то сжималась, то разжималась, а его затравленные глаза не отрывались от моих. Я чувствовала, что он хочет сказать мне, поскольку всё его существо замерло в ответ, но что-то в том, как он сглотнул, заставило меня захотеть защитить его от ответа.

— Забудь об этом, тебе не обязательно отвечать. — Я дёрнула его за рукав, и мы снова пошли. — У меня миллион других вопросов.

— Замечательно.

— Итак, расскажи мне историю своей жизни. — Мне нужно было знать каждую мелочь о нём, которая не была печальной. — Ты здесь вырос? Кто твой лучший друг? Есть брат/сестра? Домашние животные? Ну, кроме Бетти, конечно.

Он как-то странно посмотрел на меня. — Откуда ты знаешь кличку моей собаки?

Блин. — Ты сказал мне, когда… ммм… я не помню, на самом деле, но помню, что ты как-то упоминал об этом.

Отличный ответ, имбецилка.

К счастью, он просто сказал: — Это наше единственное домашнее животное. А что насчёт тебя?

Я поправила его очки на носу. — У моей мамы и её мужа есть мопс по имени Калий, и я даже не могу вспомнить, откуда они взяли это нелепое имя. Он милый, но мы не близки.

Это заставило его улыбнуться.

— У моего папы и его жены есть кот — Большой Эл — он потрясающий, но он писает на соломенный коврик в прачечной, так что с ним точно есть проблемы.

Он толкнул дверь кофейни «Zen Coffee» и придержал её, пока я входила. — У меня так же есть два сводных младших брата со стороны отца. Блин, это звучит как полный бардак,