Книга Дикое шоссе - Девни Перри

Но больше всего я завидовала ее улыбке. Она была беззаботной и непринужденной. Милая улыбка. Улыбка, которая заставила Истона улыбнуться шире, чем я видела с тех пор, как приехала в Монтану.

Рядом со мной он так не улыбался. И, как я и подозревала, это было потрясающе.

— Привет, милая.

Я дернулась, заставляя себя отвести взгляд от Истона и барменши, когда мужчина прислонился к стойке рядом со мной.

— Как дела? — спросил он.

— Потрясающе, — невозмутимо ответила я, не в настроении вести светскую беседу с незнакомцем и по совместительству с парнем, который, вероятно, видел во мне свежее мясо.

Он принес с собой пиво, откуда бы ни появился, и поднес его к губам, ухмыляясь.

— Новенькая в городе или просто в гостях.

— В гостях. — Я откусила еще кусочек, занимая рот, чтобы не говорить, и бросила взгляд на Истона.

Его взгляд был выжидающим, видно было, как напряжена его челюсть, когда он до смерти сжал свою бутылку пива.

На мгновение я подумала, что он подойдет, но тут перед ним встала барменша, и ее пышные груди оказались на уровне глаз Истона.

У меня пропал аппетит, и я бросила недоеденную порцию бургера на корзинку, вытирая руки и губы салфеткой. Затем я полезла за бумажником, вытащила стодолларовую купюру и бросила ее на стойку бара.

Я не была уверена, сколько стоят бургер и коктейль в Клир Ривер, штат Монтана, но этого должно хватить.

— Уже уходите? — спросил мужчина.

Не задумываясь над очевидным ответом, я перекинула ремешок своей сумочки через плечо и, глядя прямо перед собой, вышла из бара в сгущающиеся сумерки.

В некотором смысле, я должна быть рада, что он пришел в бар. Что он флиртовал с другой женщиной у меня на глазах. Я не знала, что делать с Истоном, но сегодняшний вечер открыл мне глаза.

Это было неподходящее место для меня.

Истон не был тем мужчиной, который мне нужен. Как бы мне ни нравилась моя маленькая хижина, я сюда не вписывалась. Он был прав с самого начала.

Я не вписывалась.

Три месяца, проведенные здесь, не изменят этого факта. Спор или нет, но я уезжаю. Он может злорадствовать перед своей семьей, пока я буду за тысячу миль к югу, наслаждаясь калифорнийским солнцем.

Я задержусь здесь ненадолго, чтобы провести еще несколько ночей с Кэтрин. Но как только продукты в моем багажнике закончатся, я уеду.

К тому времени, как я добралась до хижины, уже почти стемнело. Звезды сияли в полную силу, а температура быстро понижалась. Прежде чем разгрузить «Кадиллак», я развела огонь, чтобы согреть хижину, а затем занялась раскладыванием продуктов.

Еды здесь хватило бы на неделю. Я буду приглашать Кэтрин как можно чаще, и у нас будет больше времени вдвоем, прежде чем я отправлюсь в путь. Если мне повезет, погода продержится и меня не занесет снегом.

К тому времени, как продукты были выгружены, а в хижине стало тепло, я налила себе большой бокал вина и подняла его в сторону пустой комнаты:

— За новую неделю! И за одинокий вечер пятницы.

Слезы навернулись мне на глаза, и, прежде чем я успела их вытереть, с меня уже стекал макияж.

Я не для этого приехала в Монтану. Не для этого я начала это путешествие.

Я хотела почувствовать, но это? Нет, спасибо.

Но плотину прорвало, и поток уже было не остановить. Капли уродства стекали с моего тела потоком неконтролируемых слез и прерывистых рыданий.

Я стояла посреди комнаты, вино переливалось через край моего бокала, и плакала.

Я оплакивала жизнь, которую с таким трудом построила. Жизнь, которая так много значила для меня три месяца назад. Жизнь, которую я оставила позади.

Продажа компании и отъезд из Бостона не были ошибкой, но впервые я оплакивала себя. Потому что двенадцать миллионов долларов в банке не сделали меня менее одинокой.

Слезы хлынули быстрее. Рыдания стали сильнее. Мои колени были в нескольких секундах от того, чтобы подкоситься и превратиться в жалкую лужицу, когда две руки обхватили меня и не дали упасть.

Истон прижал меня к своей груди, придерживая одной рукой, а другой взял у меня вино и поставил его на стол рядом с нами. Потом он позволил мне намочить своими слезами перед его зеленой рубашки.

Я крепко держалась, позволяя ему удерживать меня на ногах, потому что, казалось, у меня ничего не получалось. Сколько бы глубоких вдохов я ни делала через нос, выдохи получались беспорядочными. Пока, наконец, несколько минут спустя, один из них не застрял. Затем другой. И слезы просто… иссякли.

Даже когда я перестала плакать, Истон не отпустил меня.

— Я в порядке. — Я оттолкнула его и вытерла лицо насухо, повернувшись к нему спиной, потому что он был свидетелем ужасного падения. — Прости.

— Что это было, Джем?

— Ничего. — Я отмахнулась от него. — Что ты здесь делаешь?

— Ты ушла из бара расстроенной.

Честно говоря, я была удивлена, что он заметил. И что пришел проведать меня. Или, может быть, он пришел, чтобы перепихнуться. В любом случае, я была в таком смятении, что даже не слышала, как он подъехал.

— Ничего страшного. Иногда женщины плачут.

— Чушь собачья. Что, черт возьми, происходит?

— Ничего. Это была долгая неделя.

— Джемма. — Он взял меня за локоть и развернул лицом к себе.

— Что? — Я оттолкнула его руку. — Ничего особенного.

Он стоял неподвижно и смерил меня взглядом, который говорил, что он не собирается уходить, пока не получит ответа.

Упрямый осел.

— Ты флиртовал с барменшей.

— С Лиз? — Он расхохотался. — Я не флиртовал с Лиз. Она моя подруга с пеленок.

— Это был флирт. Ты улыбнулся ей. Вы смеялись и шептались.

— Да, она сказала мне, что от парня, сидящего через три места, пахнет сыром. Я рассмеялся, потому что она веселая и с ней легко общаться.

Давний друг или нет, я не хотела слышать о том, как сильно он наслаждался обществом другой женщины.

— Ты не смеешься вместе со мной.

— Ты не смешная.

Я ткнула его в грудь.

— Я говорю серьезно.

Он нахмурился и потер то место, куда я его ткнула.

— Я тоже. Скажи что-нибудь смешное, и я рассмеюсь.

— Но я не смешная. — Слезы навернулись снова, и на этот раз они только разозлили меня. — Черт возьми!

Он покачал головой, подходя