распахнутые глаза заблестели от страха. Клод дернулся, вскидывая руки к шее. Но так и не решился коснуться кончиками подрагивающих пальцев хлыста. Оцепенел. Слишком ловко Ален набросил его на шею. Что, если вконец озвереет и действительно убьет здесь?
– Т-ты же не убийца, Ален? – предательски запинаясь, выдавил Клод.
Вместо того, чтобы царапнуть жесткое черное плетение хлыста, его пальцы накрыли ладонь Алена. Клод буквально чувствовал, как играет сила, скрытая сталь под его тонкой кожей. Как он… способен убить. Может, и не зря Клод тогда грозил ему историей о Милли, его сестре? От этих мыслей мурашки побежали по спине. И все-таки Клод не отвел взора от его глаз, глядя в упор, безотрывно, пронзительно. Будто говоря, что если захочет убить, придется навсегда запомнить последний взгляд. И видеть его во снах каждую ночь.
Волна ярости поднялась в Алене. Слепой, удушающей ярости. Ему захотелось прокричать в лицо Клоду: «Что ты творишь?! Зачем провоцируешь меня своими поступками на страшное?»
Ведь и вправду… Ален знал, что намного сильнее. Помнится, Милли, смеясь, звала его северным медведем. Почему северным? Ален не знал. Просто на холодном колючем севере все животные были больше, чем в их теплых краях. Более дикими. Необузданными. Такими, как Ален сейчас?
– Мне стоит лишь надавить, Клод, чтобы хрустнули все кости. И ты свалился мешком к моих ногам. И больше никогда, никогда не открыл своих прекрасных глаз, которыми любишь соблазнять служанок, – проговорил он не своим голосом, а низким, хриплым, больным.
Все-таки Ален… никогда не убивал. Что бы себе ни думал Клод Окнел. И это и вправду страшно. Переступить черту в первый раз. Но ради Изабеллы Ален мог это сделать. Он чувствовал это.
– Но ты прав. Я не убийца! Я не сделаю этого! – Ален неожиданно разжал хватку.
Клод, казалось, этого даже не понял. По-прежнему стоял, прижимаясь спиной к стволу. Глядя перепуганными глазищами. Хлопая длинными черными ресницами, оттеняющими правильные черты почти херувимского лица.
В бешенстве Ален сильнее стиснул рукоять хлыста. И замахнулся. Противно свистнул хлыст, опускаясь на сухую кору дерева. Сбоку. Совсем рядом с лицом. Взрывая чешуйки коры дерева, заставляя Клода закричать. Но он не дернулся даже, настолько сильно испугался. Алену показалось, Клод даже перестал ненадолго дышать.
– Твое счастье, Окнел, что я очень умело обращаюсь с хлыстом, – сухо бросил Ален, оглядывая почти рану на дереве от хлыста, и усмешка жестоким оскалом исказила лицо. – Подумай о том, что гораздо хуже для тебя будет, если я не убью тебя. А просто… испорчу твою мордашку. Безвозвратно. Кажется, я слышал об одном аристократе… который живет где-то на окраине столицы. Его лицо обезображено шрамом. Одним небольшим шрамом от ножа… Интересно, ты поселишься там же? Вы подружитесь, да, Клод? – глумливо, как в детстве, говорил Ален, подходя ближе, поигрывая хлыстом. – Или ты просто падешь мне в ноги и станешь умолять о смерти после того, что я сделаю с тобой, если ты откажешься мне сказать, где Изабелла?!
– Ты этого не сделаешь… – прошептал Клод непослушными губами, медленно-медленно качнув головой, но сам не зная, верит ли своим словам.
Дрожь пробежала по телу. Наверно, Ален даже заметил это, подойдя так близко. То, как безумно расширились от страха карие глаза. Клод… боялся. До мурашек, до холодка по спине. Боялся, потому что видел по глазам Алена: он не остановится ни перед чем, если ему что-то нужно. А сейчас нужно сломать Клода.
Охваченный страхом, он резко бросился вперед. Почти прижался телом к Алену в то время, как пальцы с силой перехватили за правое запястье.
«Какая досада, что не попросил Феба научить парочке приемов! Он как дознаватель хорошо в этом разбирается, как скрутить парой движений в рукопашной драке», – мелькнуло в голове Клода, но сейчас было не до этих сожалений.
Он просто с силой стиснул ладонь Алена, даже коротко рыкнув, как зверь, бросающийся в атаку. Стремясь отобрать хлыст – единственное его оружие. А дальше… у Клода есть кинжал! Посмотрят, кто кого!
Взгляд Алена тускло загорелся огнем. Когда он приблизился к Клоду и шепнул почти на ухо:
– Ты так уверен, что не сделаю? Это же не… убийство. А так, просто рана. От нее не умирают. Правда, Клод?
От усмешки Алена ему самому стало жутко. Но к чести Клода, он быстро очухался от приступа паники. И набросился в тщетной попытке спастись. Он сделал это очень неожиданно и резко.
Ален попятился, сжимая хлыст, и споткнулся о какую-то корягу. Упал на спину, а Клод насел сверху, даже не для того, чтобы ударить, как всегда, в потасовках. А для того, чтобы отобрать хлыст. Но пальцы Алена стиснулись вокруг рукояти намертво. Еще чего! Проигрывать он не привык.
– Скажи, где Изабелла, и я тебя отпущу! Не трону! – рыкнул Ален.
Клод с удивительным постоянством своего идиотизма не ответил. Несколько минут они катались по примятой лесной траве. Пачкая рубашки, рыча, как звери. Хотя какие там звери? Щенки несмышленые. Знали бы они, что рядом ходит зверь пострашнее? И опасность грозила уже обоим.
В какой-то момент Алену показалось, что Клод отвлекся и потянулся к кинжалу. Наверное, все-таки показалось, потому что на хладнокровного убийцу противник совсем не тянул. Скорее, на обезумевшую от страха жертву. Но Ален испугался и сам. Всего один взмах стали – и его собственное горло окажется перерезано. И кто тогда спасет Изабеллу?
– Не смей! – коротко вскрикнул Ален и резко потянул хлыст на себя, придавив Клода своим телом.
Тот неожиданно разжал пальцы. Ален замахнулся, самым кончиком проходясь по его руке, которая тянулась за кинжалом. Алый след вспыхнул на бледной коже. Клод вскрикнул. Долго, громко, отчаянно.
Ален отшатнулся. Сердце его бешено билось. Что он натворил?! Это уже не возня в траве, это… больше!
Клод отпрянул, отползая по траве. На руке налился краснотой след. Не до крови, конечно. Но Клод все равно прижал ладонь к груди другой рукой, словно там была рана. В его глазах появился настоящий ужас.
«Он… он действительно способен на это! Да чем его очаровала эта Изабелла?! Даже в юности, оборзевшим зверенышем, он так себя не вел! Неужели моя жена настолько вскружила ему голову?» – думал Клод, но эти мысли были в разы тише бешеного биения сердца.
Его кинжал отлетел в сторону. Клод остался безоружный. Спотыкаясь, заплетаясь в собственных ногах, он кое-как вскочил с травы. И бросился прочь.
