Леди Валерию домогался в гареме похотливый раджа, который ее похитил (в подсознании Джесс промелькнул вопрос — не собирается ли и ее затащить в гарем какой-нибудь раджа? — но был быстро отброшен). Леди Валерия ощущала на своей щеке его жаркое дыхание, а на плечо Джессики легла чья-то рука. Она прижала книжку к груди и с успехом изобразила испуганный крик леди Валерии.
— Что я вижу, какое похвальное занятие! — фальшиво восхитился Дэвид. — Почему вы меня не позвали, когда они прибыли?
— А они прибыли?
— Должны были прибыть, — с непоколебимой логикой заметил Дэвид, — раз идут по улице.
— О! Оба.
— Да. Пойдем и мы?
— Подождите минутку. — Джесс полезла в кошелек и направилась к конторке. Ей было жалко будить продавца, и она просто оставила шиллинг у него под рукой.
— Совершенно не следует вам это покупать.
— Я хочу знать, успеет ли капитан Смайт Уилкинс в нужный момент.
— Для чего нужный?
— Не имеет значения. Вон они поворачивают за угол. Поспешим.
Они спустились по Черч-стрит к Брок-стрит и, обогнув Серкус, вышли на Гэй-стрит. На Милсом-стрит Дэвиду пришлось крепко ухватить Джесс под руку; она намертво замерла перед магазинчиком, который, по всей вероятности, находился под личным патронажем бессмертной Джейн. Дэвид едко высказался по этому поводу, и Джесс заставила себя переключить внимание на преследуемых.
Злодеи вышагивали как настоящие туристы, которых они все время пытались изображать. Джесс хорошо изучила спину кузена Джона. Сегодня на нем был темно-серый костюм безупречного покроя, голова оставалась непокрытой, и она с уверенностью догадалась, что его темные волосы выкрашены. Его спутник был на полголовы выше, но не отличался образцовым сложением, а штаны на нем были неглаженые. Стрелки на брюках кузена Джона напоминали лезвие бритвы.
— Они держат путь в аббатство, — пробормотал Дэвид. — Проклятие!
— Почему? Мне хочется посмотреть аббатство.
— А мне надоело терпеть фиаско в церквях и возле церквей.
— Нельзя же винить церкви в своих фиаско. Но странно, что они шатаются по туристским местам.
Однако целью их для разнообразия оказалось не Батское аббатство, которое Джесс назвала бы собором, если в не заглянула в путеводитель. Его прелестный фасад выходил в один из самых очаровательных мощеных двориков, какие Джесс доводилось видеть; на его противоположной стороне шла аркада, открывающаяся на оживленную улицу, а две длинные боковые стороны обрамляли постройки начала девятнадцатого века. Это был один из туристических центров города; из дворика можно было попасть не только в аббатство, но и к руинам римских бань, и к знаменитому залу для питья воды, где и скрылись, пройдя через двор, две знакомые неразлучные фигуры.
Позже Джесс сообразила, что противники выбрали это место, в частности, по той причине, что догадались — там она утратит всякую осторожность. Помимо связанных с ним исторических и литературных ассоциаций, зал был очень красивым — длинным, высоким, с уникальным резным балконом в одном конце. Стены были окрашены в бледно-зеленый цвет, оттененный позолотой на разделяющих высокие окна пилястрах с капителями. Красные парчовые портьеры подобраны в тон красному рисунку ковра, на потолке огромная хрустальная люстра. В зале было множество маленьких столиков, за которыми люди пили чай, а в алькове под балконом играло струнное трио. В застекленной нише у противоположной окнам стены стояло какое-то сложное сооружение, в котором Джесс узнала источник, где многоструйными фонтанчиками клокотала вода.
Дэвид остановился в дверях, и на его лице смешалось изумление и недоверие, когда он наткнулся глазами на столик у затянутого алой тканью окна.
— Что за наглость!
— Чай пьют, — сказала Джесс. — Что тут плохого?
— Сейчас я составлю им компанию, — пробормотал Дэвид и тут же лишился дара речи. Кузен Джон их увидел. Рот его широко растянулся в радостной улыбке, он поднял руку и сделал широкий взмах.
Дэвид осмотрелся вокруг. Туристы все время входили и выходили, но на призыв никто не ответил.
— Он обращается к нам, — сказала Джесс.
Взмахи кузена Джона превратились в манящие жесты. Он кивал и сиял, ухмылялся и улыбался, как будто только что встретил давно пропавших богатых родственников.
— Нет, Дэвид! Вы не пойдете...
— Почему? — Челюсть Дэвида приобрела квадратные очертания и какое-то очень знакомое выражение. Джесс поняла: это челюсть героя его последней книжки, которую она внимательно прорабатывала в свободный день в Гластонбери, желая сама научиться так выпячивать подбородок.
— Почему? — возмущенно переспросила она. — Timeo Danaos[39]... гм...
Даже если бы ее скудные колледжские познания в латыни не иссякли, Дэвид все равно не обратил бы внимания на глубочайший смысл содержавшегося в цитате предупреждения. Он уже пробирался между столами, и она двинулась следом за ним, переполняясь предчувствиями.
Мужчины привстали, когда Джесс подошла к столу, но Алджернон едва оторвал зад от стула, тогда как кузен Джон легко вскочил на ноги и отвесил ей скромный поклон.
— До чего же я рад вас видеть! — восклицал он, тряся безжизненную руку Дэвида. — А мы все боялись, что вы задержитесь. Где вы остановились? Не в «Ридженте», как мы с сожалением успели заметить; это приятнейшее местечко, вам следовало бы пожить там.
Посреди этих излияний подошла официантка и приняла заказ кузена Джона на дополнительную порцию чаю. Он радушно усадил Джесс и настоял, чтобы она взяла его чашку. Алджернон подвинул свою чашку Дэвиду, но тот категорически отказался. Его подозрительный, настороженный взгляд вызвал легкую и противную ухмылку на лице Алджернона. Он без комментариев потянул чашку назад и сделал основательный демонстративный глоток.
Кузен Джон продолжал болтать, Алджернон хмурился, Дэвид сидел, скрестив руки, стараясь производить угрожающее впечатление. Джесс мысленно пожала плечами и принялась пить чай. Чай был великолепный.
В течение пяти минут Дэвид выслушивал россказни кузена Джона о красотах Бата. За это время он съел один эклер, одну пышку с орехами и сандвич. Подкрепившись, он наконец прервал оратора:
— Послушайте, пора нам подбить бабки.
— Я просто восхищен, как вы освоили американский сленг, — промурлыкал кузен Джон.
— К черту. Что вам обоим нужно?
Подоспела официантка со вторым заказом, и Дэвид утолил раздражение второй пышкой. Он всегда ел большими кусками, теперь же, в ярости, почти совсем не жевал.
— Я хотел бы получить прямой ответ. Почему вы преследуете эту леди?
— Мы преследуем? — Кузен Джон задумчиво отхлебнул чаю, поставил чашку на блюдце и обезоруживающе улыбнулся Дэвиду. — Дорогой мой, у меня прямо противоположное впечатление. По-моему, это она нас преследует.
