сих остаётся — умным и повторял фразу «вы должны понимать».
Он знал сотни способов убийств и противодействия им.
Хотя сам он себя оценивал без пафоса, мы, его ученики, понимали, что он полсотни раз ходил под смертью, не боялся её и не бравировал этим.
На таких людях, в любом обществе, стране и эпохе держится система расследования.
Конечно, мой нынешний «напарник» пошёл по другому пути. Работал в сфере, в которой понимал до боли много, опираясь, как я догадываюсь, на поддельные документы об образовании. Судя по его последним годам жизни, определённые выводы он сделал, и законы в Кустовом не нарушал.
Я же не ощущал никакого беспокойства, тем более, что в переулке было темно, хоть глаз выколи. Мне легко дышалось, я дышал трепещущей влажностью ночи, я ощущал разреженную магию в воздухе, в конце концов, я не боялся тьмы.
— Темнота — друг молодёжи, в темноте не видно рожи, — беззаботно ответил я и потащил упрямого «поджигателя» к гаражам. — Нам с Вами нужна разведка.
Для этой не совсем законной операции мы сейчас используем мою машину, но вот поехали уже без Джо. Во-первых, я не собирался ставить китайцев в известность про свою диверсию, во-вторых, авто у меня двухместное.
Мы осмотрели здание и подходы к нему. Проще всего зайти прямо с улицы, эта часть гаражей имела собственный въезд и ворота собственного входа, где караулил охранник «сольпуг».
Авто не видно, но их, по крайней мере сейчас — семь штук. Спасибо магическому чутью.
— Ну, вроде всё понятно, — заторопился Эдуард. — Пошли?
— Две секунды, — я взял своего подрядчика за руку и активировал Шило, отчего немедленно оказался на Изнанке.
— Где мы? — нахмурился он, потому что тут было если не день, то, по крайней мере, светлые сумерки.
— Изнанка, первый уровень.
— Портальный свиток?
— Типа того, — отмахнулся я от его расспросов и стал осматривать местность.
Ну что, покрытая впадинами степь, на которой неравномерно росли странные растения, похожие на одинокие стебли бамбука, только невысокие, до полуметра и увенчанные маковкой зелёного пушистого цветка.
В целом приемлемо, монстров нет, опасностей самого места, вроде обрывов, тоже, деревьев нет… словом, подойдёт.
Пока мой персональный поджигатель стоял и не понимал, что мы тут делаем, я снова взял его за руку и активировал Шило, вернувшись на тёмную улицу Кустового.
Потребовалась ещё минута, прежде чем глаза снова привыкли ко тьме.
— Ну, теперь-то пойдём? — вздохнул он.
— Один момент, — он не мог видеть мою улыбку, но она определённо блуждала по моему лицу.
Подобрав с земли камень покрупнее, я размахнулся и по большой дуге бросил в металлические ворота отдельного въезда.
Луны не было, только крупные звёзды на частично закрытом облаками небе, так что видимость крайне скудная. Зато слышимость чумовая…
Камень громыхнул о металл ворот со зловещим грохотом средневекового набата, вызывающего на войну или уплату налогов местному лорду.
Эдуард дёрнулся всем телом и отступил на пару шагов. Впрочем, мы и так были в стороне от здания.
Из ворот с грохотом показалось окружённое ореолом матюков тело, подсвеченное из-за спины светом здания, и подслеповато сощурилось в темноту.
— А ну пошли нахер отсель! — заорала фигура, — Гимназисты недобитые, шпана голозадая!
Силуэт достал с пояса нечто похожее на револьвер и скорее всего им и являющееся.
Стрелять он не стал, ни в нас, ни в воздух, но мы и так очень даже поняли его намёк и поспешили ретироваться (сбежали, как упомянутые гимназисты).
Сидя в машине, мы ещё какое-то время не уезжали, а приходили в себя.
Разведка на местности показала, что подъехать или подойти можно легко, как и уехать, что охранник на месте, вооружён, бдит и легко возбудим.
Завёл машину и повёз Эдуарда домой, чтобы он смог вернуться на ближайшее время к своей жизни.
— Мы на «ты»? Ну, с учётом всего, что происходит? — спросил его, он неуверенно кивнул. — Какие нужны ингредиенты для зажигательной смеси, к которой ты привык?
— Немного фосфатов, бензин, сахар, патока… там кое-что по мелочи. Я сам куплю, Вы… ты. Просто денег дай.
— Нет, слишком палевно, в смысле, полиция будет проверять всех, кто имеет репутацию поджигателя. Постой. Давай с начала. Я тебе один умный вещь скажу, но только ты не обижайся.
— На что не обижайся? — само собой, Эдуард не знал цитаты из советского кино.
— Есть такое выражение, — я повернул налево, вырулив на сравнительно крупный проспект города, где работало скудное городское освещение. — Amat victoria curam. Это латынь.
— И чё там латыняне заворачивали?
— Это примерно можно перевести как «победа любит подготовку». Доложу тебе, Эд, что это одна из главных мыслей, которые я вообще встречал в жизни. И не раз вешал эту цитату над кабинетом и вообще коллегам своим советую. Моё дело, а оно затрагивает много ситуаций, в одной из которых я должен причинить вред определённым людям. Это потребует подготовки. Охрененной, по качеству, подготовки.
— Не проще ли от тех людей, кем бы они ни были, отступить?
— Нет, не проще. Хотя бы потому, мой дорогой, что те же латиняне говорили — кто бежит от битвы, будет вынужден драться снова. От льющегося на тебя говна не убежать.
— Ну, я всё же смог, — по его лицу в отблеске фар встречного автомобиля пробежала улыбка.
— Да, смог. Но! Вернёмся к нашей ситуации. Довезу тебя, ты напишешь, сколько нужно для идеальной реализации ингредиентов и прочей всячины. Потом мы всё подготовим и даже проверим. Потом сядем и проговорим. Вдвоём. И даже будем позволять себе критику. Искать слабые места и варианты действий при самых экзотических вводных. А потом возьмём и реализуем.
— Ну, я никогда не проворачивал такого вдвоём… — задумчиво выдал он.
— А теперь, про «убежать от проблем».
— Да? — вздрогнул он, вспомнив о чём-то своём, личном, из его весьма мутного прошлого.
— Ты можешь убежать от места, от людей, от ситуаций, но в новое место ты тащишь себя. Ты же понимаешь, что являлся частью той проблемы, той болезни, которая случилась в твоём личном «когда-то».
— Ну, там такая ситуация сложилась…
— Погоди. Не рассказывай. Не договаривай, не додумывай. Я тебе пример приведу. Вот я.
— Ты…
— Работал с алкашами… Ну, в смысле, они не то, чтобы совсем алкаши, это как раз не
