Уолт не отличил бы карточный столик от колеса рулетки!
— На чем основывается такая уверенность?
— Кто вам сказал, что у него были проблемы с азартными играми? Кто-то с работы?
— Нет, не с работы.
— Тогда кто?
— Я не вправе это раскрывать. Но вы считаете такое невозможным, я правильно понял?
— Насколько мне известно, Уолт ни разу даже лотерейного билета не купил. Он считал это глупостью. Все равно как спускать деньги в унитаз.
— Вы в последнее время не проверяли банковский счет? Чтобы выяснить, не пропали ли какие-нибудь крупные суммы? Или, быть может, у вас есть финансовый управляющий?
— Есть. И раз уж об этом зашла речь, он звонил вчера и спрашивал, не нужно ли мне что-нибудь. И хотя о делах мы не говорили, мы с ним давно знакомы, и, если б были какие-либо проблемы с деньгами, он обязательно сказал бы мне.
Декер многозначительно взглянул на Джеймисон.
— Так, это очень хорошая новость.
— С какой стати кто-то вообразил, что Уолт заядлый игрок?
— Этот человек подумал, что ему понадобились деньги.
— Зачем? Оглянитесь вокруг. Нас никак нельзя назвать нищими.
Закончив говорить, Элли густо покраснела. Казалось, она снова готова залиться слезами.
Декер собирался сказать еще что-то, однако Джеймисон схватила его за руку и сказала:
— Вы абсолютно правы. Большое вам спасибо. Мы уже уходим.
Когда они направлялись в прихожую, Амос увидел вверху на лестнице молодую женщину в длинной футболке и босиком. Глаза у нее были красные, предположительно от слез. Она покачивалась и беспомощно смотрела на Декера.
Тот взбежал вверх по лестнице. Джеймисон следовала за ним по пятам. Он успел подхватить женщину до того, как она упала, и поднял ее на руки.
— Должно быть, это Натали, — сказала Алекс. — Дверь открыта. Наверное, это ее спальня. С ней все в порядке?
— Она пьяна, — сказал Декер, уловив характерный запах.
Джеймисон распахнула дверь, и Амос, пройдя в комнату, уложил Натали на незаправленную кровать. Оглядевшись вокруг, он увидел чемодан с биркой авиалинии.
— Аэропорт имени Шарля де Голля. Так, это подтверждает, что перед нами Натали — та дочь, которая живет во Франции.
Окинув взглядом молодую женщину, Декер только тут заметил, что у нее на правой ноге недостает двух пальцев.
— С ней точно всё в порядке? — спросила Джеймисон.
— До тех пор, пока не начнется похмелье.
Обернувшись, они увидели в дверях Элли.
— Дальше я займусь этим сама. — Выпроводив их из комнаты, она закрыла за ними дверь. — Право, это разбило нашу семью, — сказала женщина.
— Пожалуй, — согласился Декер.
Когда они вышли на улицу, Джеймисон сказала:
— Так что, возможно, надменная мисс Харпер Браун нам солгала. Возможно, у Уолтера Дабни не было никаких проблем с азартными играми.
Подойдя к машине Джеймисон, Амос остановился и обернулся, глядя на особняк, но на самом деле не видя его.
— В чем дело? — спросила Алекс.
Декер ничего не ответил, потому что у него в голове стремительно мелькали кадры. Он просматривал их от начала до конца и от конца до начала. Наконец повернулся к Джеймисон.
— Браун сказала нам, что Дабни продавал секреты, — сказал он.
— Правильно. Чтобы покрыть свои игорные долги.
— Она не говорила, что это были его игорные долги.
Глава 24
Харпер Браун заняла место напротив Декера в том самом кафе, куда Уолтер Дабни зашел прямо перед тем, как убить Беркшир. Она была в черном костюме и блузке цвета морской волны. Небольшая выпуклость на талии обозначала, где у нее спрятан пистолет.
Амос был в потертых джинсах, мятой фланелевой рубашке и ветровке.
Окинув взглядом его одежду, Браун заметила:
— Я так понимаю, Бюро сделало для вас исключение в отношении дресс-кода.
— Богарт уже говорил вам: я не настоящий агент.
— Ваш звонок был весьма любопытным, — продолжала Харпер.
— Как, надеюсь, будут и ваши ответы. Итак, чьи это игорные долги?
— Как уже говорилось, я еще не решила, оставлять ли вас в деле, так что я не могу ответить на ваш вопрос.
— А как я уже говорил: не думаю, что в вашей власти принимать это решение.
— Вы забыли о том, что министр обороны может позвонить кому следует?
— Я это проверил, — сказал Декер. — Такого не случится. Вы сказали явную чушь, и вы это знали.
Браун откинулась назад.
— Обвиняя девушку в бесчестных поступках, вы не могли хотя бы заказать ей чашку кофе?
Встав, Амос сходил к стойке, взял чашку черного кофе и принес ее Харпер.
— Благодарю вас, — милым тоном произнесла та. Отпив глоток, улыбнулась. — Крепкий, горячий, и только кофе. Никогда не могла понять, зачем люди добавляют в чашку всякую дрянь.
Смерив ее взглядом, Декер отпил глоток из своей чашки.
— Когда я был полицейским в Огайо, я столкнулся с одной женщиной, которую вы сейчас мне напомнили.
— Она также работала в полиции?
— Нет, она была преступницей. Аферистка. Настоящий мастер своего дела.
— Вы мне льстите, Декер.
— Значит, я неправильно высказался.
— Я выросла в Алабаме у глубоко верующих родителей. Они привили мне понятия чести и правдивости.
— В Алабаме?
— Да.
— Значит, они страстные поклонники «Убить пересмешника»[14].
— Вы решили так из-за моего имени?
— Да, Харпер Ли. — Декер подался вперед всей своей тушей. — Разве вчера вечером вы не говорили, что в долгу передо мной? Если не хотите расплатиться, наслаждайтесь кофе, а я займусь своими делами.
Увидев, что Браун молчит, он начал вставать из-за стола.
— Просто придержите своих лошадей, — наконец сказала она, показывая жестом, чтобы он сел на место. Амос плюхнулся на стул, и она обвела взглядом кафе. — Это не самое подходящее место.
— В таком случае давайте прогуляемся. — Декер взглянул на ее чашку. — Как вы сами можете убедиться, кофе я вам принес. Просто на тот случай, если вы пришли в плохом настроении.
Когда они вышли на улицу, порыв ветра закрутил волосы Браун вокруг плеч. Ветер также распахнул полу ее пиджака, открывая кобуру с пистолетом. Увидев его, Декер сказал:
— «Беретта». Именно из такого Дабни убил Беркшир.
Харпер застегнула пиджак на все пуговицы.
— Значит, он шел этой дорогой?
— Вам же это прекрасно известно. Мы говорили об игорных долгах.
— Как вы узнали, что эти долги наделал не Уолтер Дабни?
— Ну, вы ни разу не сказали, что это его долги. И я решил отнестись к вашим словам буквально.
— На самом деле я всегда стараюсь говорить как можно более неопределенно.
— Прощайте, честь и правдивость! Значит, это была Натали?
— Почему вы так решили? — бросила на него взгляд Браун. — Вы ее уже видели?
— Можно и так
