подтянутый высокий парень приятной наружности. Разве что он него фонило рубежным хистом. Я остановил Зверя неподалеку, не глуша мотор, и лениво откинулся на кресле. В сторону «незнакомца» даже не смотрел. Разве что сказал, чтобы Гриша лез назад.
И довольно скоро «человек» сам подошел к машине, без лишних слов открыл дверь и сел на пассажирское место. А я нажал на педаль газа.
— Во-первых, у тебя осталась моя вещь. То самое кольцо.
Перевертыш стянул с пальца украшение, хотя я мог поклясться, что секундой назад его там не было. Иллюзии.
— Матвей, только не используй его. Мне…
— Дискомфортно, я понял. Ну, раз уж ты знаешь мое имя, будет и во-вторых. Кто тебя проинструктировал на мой счет и что ты должен был узнать?
— Кто — не могу сказать. Зарок дал.
— Шуйскому? — спросил я.
Перевертыш почему-то улыбнулся и отрицательно помотал головой.
— Одной женщине, рубежнице. Я с ней работал. Большего сказать не могу. Не потому что не хочу, а правда не могу.
— Она с Шуйским?
Доппельгангер ничего не стал говорить, лишь легонько кивнул.
— Ты можешь превратиться в кого-то другого? Меня этот слащавый тип бесит.
— Хорошо.
К моменту, когда он договорил, рядом уже сидел потрепанный жизнью старик с жидкими длинными волосами. Правда, улыбка теперь выглядела скорее грустная, чем довольная. А крут перевертыш, прям мастер. В каждом образе чувствуется жизнь.
— Что ты должен был узнать о реликвии?
— Ничего. Мне сказали убить тебя. Но я решил, что лучше сначала выведать об артефакте.
— Пацан к успеху шел, не фортануло, не свезло, — заключил я.
— Меня бы тоже убили после выполненного задания. Это я понял уже потом, когда было поздно что-то менять.В любом случае, есть время разбрасывать камни, есть время их собирать. Лучше скажи, Матвей, что ты задумал на мой счет?
— Хочу устроить маленькую гражданскую войну. И для этого мне нужен перевертыш. Скоро мы отправимся на аудиенцию к одной важной нечисти. Ты пойдешь со мной. Посмотришь, как она выглядит, а потом…
— Я в обличье этой нечисти сделаю что-то одиозное.
— Какое? — не понял я.
— Вызывающее неприязнь. Я специально избегаю слов «хороший» и «плохой». Для нас эти понятия не совсем подходят.
— Одиозный, — покатал я слово на языке. — Ну, можно сказать и так. Это претит твоей тонкой душевной организации?
— Нет, делал я вещи и похуже. Что потом?
— Потом я дам тебе денег, а леший тайными тропами выведет отсюда. Мне кажется, прекрасная сделка.
— Любопытная, — кивнул перевертыш. — Хотя я не совсем привык верить рубежникам. Они часто разрушают старые союзы во имя новых.
— Я не типичный рубежник. И если сказал, то так и будет.
— И даже не будешь припоминать, что я пытался тебя убить?
— Меня кто в последнее время только не пытался убить. Выяснилось, что с некоторыми из них вполне можно общаться и договариваться. А те, кто считались друзьями, только и ждут возможности воткнуть нож в спину.
— Рубежники, — философски заметил перевертыш. Даже руки развел. Мол, что с них взять.
Он вообще иллюстрировал собой максиму: «внешность не главное». Послушать его — умный интересный собеседник, который не напрягает и может поддержать любой разговор. Если абстрагироваться от тех жирных телес, которые я видел, он вполне мог понравиться. Интересно, он всегда был таким… уродливым или свою лепту внес фастфуд?
Тем временем мы подъехали к уже почти родной опушке. Я выбрался из машины, разложив на пне угощение. После присыпал землей и сказал нужные слова. Перевертыш, точнее неопрятный старик, стоял рядом, угрюмо глядя на мои манипуляции. Держу пари, это не потому, что он не видел леших раньше.
Батюшко появился намного быстрее, чем в прошлый раз. Да и выглядел лучше Морщины разгладились, спина выпрямилась. Хотя до полного возвращения к начальной ипостаси было еще далеко.
— Матвей, — кивнул он. — Да ты не один, с гостями.
— Не один. Батюшко, как там черти, вернулись?
— Вернулись. Шумят, хоть чертополохом их гоняй, радуются. Говорят, плохое там место было.
— Так и есть. У тебя тут не лес, а чисто санаторий. Потому и пришел. Сможешь нечисть одну ненадолго приютить? Тебе опять же с него польза хоть какая-то будет.
— Перевертыша, значит? — сразу определил моего спутника леший. — Я все думал, он промеж людей живет. Или прячется от кого?
— Прячется. От воеводы. Нет, если ты откажешь, я…
Если честно, эту часть плана я еще не придумал. Если батюшко сказал бы: «Извини, Матвей, сейчас сложное положение», то даже не знаю, где пришлось бы прятать нечисть. У себя? Вариант, но мне он не особо нравился. Но и леший меня не разочаровал.
— Если уж коготок увяз, всей птичке пропасть, — махнул рукой он. — Укрою так, что ни один кощей не найдет. Надолго ли?
— Думаю, что нет. На несколько дней максимум. Я как раз пока в одно место сгоняю.
— Далеко?
— Далеко, — ответил я с легкой тревогой, думая об Изнанке.
Глава 12
Утром я встал так рано, как не вставал давно. И что сказать, мне открылась тайна, почему самые кровавые войны начинались в начале нового дня. Потому что именно в это время человек больше всего на свете хочет убивать. Уже позже придумали всякие побочные штуки, чтобы заглушить эти чувства — кофе, сырники, горячую ванну.
Шишка стала заметно меньше и едва выделялась на фоне моей угловатой головы. Что интересно, я даже оказался недоволен, ибо искренне считал, что она за ночь исчезнет. Портит людей хист, ох как портит.
Жарил я яичницу и ел в гордом одиночестве. Гриша и Митя спали и видели седьмой сон. Хотя, скорее всего, легли пару часов назад. Ну и ладно, все равно в моем путешествии они не помогут.
Если честно, еда не лезла в рот. Аппетита не было, да и мысли все связаны с грядущим приключением. Шутка ли, в другой мир рвануть. Это даже не на выходные в Питер смотаться.
Собрался я тщательно, стараясь ничего не забыть. Сделал бутербродов, налил чая в термос, надел новые, не рваные на заднице джинсы, взял сапоги. Вдовесок кинул веревку, перочинный нож, пару консерв, спички, соль. Будто в поход шел. А что взять в другой мир? Никаких инструкций по этому
