я на Михаила.
— Пошли на обслуживание читателей. Я слышал, библиотеки красивые девушки посещают... Рыженькие, с веснушками.
Наше желание было принято во внимание.
— Осматривайтесь, а завтра и приступим, — завершил разговор с нами наш нынешний начальник. На прощание ещё и каждому руку пожал.
В отделе было всё автоматизировано — самая работа для инвалидов. Сиди себе и чай пей.
Что удивило — в подвале для сотрудников имелся тренажерный зал и восстановительный центр. Такие, что Коромыслов глаза начал закатывать.
— Вот ни себе чего... — только и слышал я он него.
У входа в библиотеку мы остановились перекурить. Мишке и мне домой было в разные стороны, вот и притормозили.
— Серёг, тебе ничего странным не показалось?
— Вроде, нет.
— Рука.
— Что, рука?
— У директора.
— Что, у директора? — в очередной раз не понял я.
Рука и рука. Новейший бионический протез отечественного производства. У меня у самого такой.
— Она... как живая, тёпленькая.
Последнее Коромыслов произнёс почти шепотом.
Ну, это я своим протезом не заметил. Нет у него пока такой функции распознавания. У Мишки — бионика вместо левой руки, у меня — вместо правой. Он живой рукой с директором здоровался, я — нет.
— С виду — протез как протез. Обыкновенный.
Не совсем до меня доходила мысль Коромыслова.
— С виду, — с нажимом произнёс Мишка. — С виду.
Так... Током ему уже пора лечиться...
— Может, у него какая-то другая модель? Для социально значимых и публичных людей?
— Может, может... — ушел в свои мысли мой напарник. — Другая... Завтра и приступим...
Закончил наш разговор Коромыслов словами директора библиотеки.
Я тогда на его слова внимания не обратил, а зря.
Глава 45
Глава 45 Мишка-лягушка
— ... а завтра и приступим.
Так вчера директор библиотеки сказал. Не — приступайте, приступите, а приступим. Именно так.
И — приступили...
На книговыдачу я и Мишка не сели, а были в подвал отправлены. Туда, где тренажерный зал и восстановительный центр.
Нам — в последний идти было велено.
— Имя?
— Михаил.
— Фамилия?
— Коромыслов.
Я на кушетке сидел, а Мишку опрашивал мужчина в белом халате. Вопросы ему задавал, причем, ответы на них у него уже имелись. Даже — в печатном виде. Задаст вопрос и ответ Коромыслова у себя по бумажке проверяет.
— Близкие и дальние родственники?
— Отсутствуют. В детском доме воспитывался. Ни про кого не знаю.
Ну, совсем как у меня. Здесь — отсутствуют. Дома-то имеются, а тут — шаром покати.
Сергей-санитар, который здешний, тоже детдомовский. В шкатулочке с документами об этом справка имеется. Близкие и дальние родственники отсутствуют. Один как перст.
— Супруга? — продолжает мужчина в белом халате опрос Коромыслова.
— Холост. Отсутствует и не было, — уточняет Мишка. Воевал он, некогда было ему в брачные отношения вступать.
— Дети?
— Нет.
— Нет?
— Нет.
— Постоянная подруга?
— Нет.
Всё у нас с Коромысловым как под копирочку... Меня даже можно не опрашивать.
Таким образом, исчезнем я или он, никто и не заметит. Не всплакнет. Слезинки не уронит.
Даже на работе в больнице нас не потеряют — в ГВК мы на контракте...
Дальше Мишку про перенесённые заболевания пытали, травмы и операции. Этого у него хватало. То — ломаное, это — сшитое... Вместо руки и ноги — протезы.
Затем мне пришлось на стул пересесть — Мишку на кушетку уложили и стали пальпаторно и перкуторно обследовать — мять, давить тут и там, простукивать...
Это тебе не прием в поликлинике... Жалоб нет? Следующий!
Я уже все стены и потолок изучил, с каждой трещинкой познакомился, а тут за Коромысловым и пришли. Увели его куда-то, а меня пригласили к столу мужчины в белом халате.
— Имя?
— Сергей.
— Фамилия?
— Петров.
— Близкие и дальние родственники?
Словно магнитофонная запись по второму разу прокручиваться начала. Все мои ответы тоже на бумаге у мужика уже были. Он даже ничего не добавлял и не правил в напечатанном на казенном бланке.
— Раздевайтесь.
Я разделся.
— На кушетку.
Всё затем как с Коромысловым повторилось.
— Одевайтесь.
Я оделся.
Мужчина в белом халате что-то черкнул в лежащих перед ним на столе бумагах. Тут и за мной пришли.
— Идите за сопровождающим.
Я пошел.
Ну и медосмотр перед приемом на работу тут у них! Будто не в библиотеку, а в отряд космонавтов-исследователей глубинного космоса принимают.
Идти было не далеко — всего десяток шагов по коридору.
Мля!!!
В комнате, куда меня привели, на стуле лежали бионические протезы руки и ноги. Мишкины что ли? Точно, его...
Сам Коромыслов сейчас находился в стеклянном цилиндре, заполненном желтоватой жидкостью. Глаза его были закрыты, голова, тело, рука и нога — не шевелились.
Дома в школе у нас в кабинете биологии так лягушки и змеи демонстрировались. В толстостенных стеклянных емкостях в спирте хранились. Бумажки ещё на стекло были наклеены с надписями на латыни. Это де — то, а это — это.
Что, из Коромыслова теперь такую лягушку и сделали?! В библиотеке его будут посетителям показывать? Герой де и инвалид сражений с черными шарами, ликвидатор такого-то количества пробоев!
Рядом с цилиндром Коромыслова ещё один был. Пока — пустой. Даже без жидкости.
Для меня?!
— Э, что тут вы творите?!
Я отпрянул в угол комнаты. Стойку принял — биться буду до последнего...
Глава 46
Глава 46 Я читаю договор с приложениями
Буду биться до последнего...
Просто так они меня не возьмут!
Ишь, решили из меня лягушку в банке сделать! Из Мишки уже чучелку сотворили...
Бионический-то протез лучше всякого кастета — навыщелкиваю сейчас зубов с пол ведра...
Тут... тело Коромыслова в стеклянном цилиндре как бы сеточкой покрылось, словно листок из школьной тетради в клеточку стало.
Это — ладно! Линии, что клеточки создавали, начали с культей руки и ноги Мишки спускаться и вырисовывать его недостающие конечности.
Моё сердце даже удар пропустило.
Мля...
Что это такое? Чем тут они занимаются?
Между тем, Коромыслов в цилиндре уже приобрел сетчатые контуры недостающих частей тела.
Внутри
