подозреваю, а он только что подтвердил. "Начни с самого начала".
Он делает глубокий вдох и сгибает пальцы. "Джеффери был в глубокой связи с опасными людьми…"
"Азартные игры?" спрашиваю я, и он кивает. "О какой сумме идет речь?"
"Он заложил два наших отеля в качестве залога". Он кривит губы, его обида ощутима. Поэтому мы и решили продать Саммерленд, чтобы вернуть ему долг, не отдавая "Маулдин". Отель "Маулдин" — это сеть роскошных отелей, основанная их отцом и имеющая сейчас не менее дюжины точек. "Мы и так подумывали о продаже, так что это просто вынудило нас".
"Якшичи?" спрашиваю я.
" Верно. Ну, до того как он влез в это дело, ему удавалось кое-как поддерживать свою привычку, шантажируя гостей. Уверен, вы уже поняли, что это место, особенно Либидин, способно пробудить грешника в каждом. Гости знают, что для обеспечения их конфиденциальности у нас нет камер наблюдения. Некоторые из них попадают под завесу анонимности и совершают поступки, которые при свете дня они хотели бы оставить в тайне".
При этих словах Стелла бросает взгляд в мою сторону. Затем в ее глазах вспыхивает понимание, и она поворачивается к Маулдину. "В клубе не было камер, но у Джеффери они были".
"Именно. У него были компрометирующие фотографии и видео десятков гостей…"
"Возможно, он заснял на камеру собственное убийство", — восклицает она.
Он вздыхает. "После того как я узнал, что он шантажирует Марселлу, я удалил их все. Он должен был остановиться, пока… не случилось что-то подобное".
Шантаж — вполне разумное оправдание для убийства, но что-то меня все равно не устраивает. "Если вы знали, что он шантажирует людей, почему сначала обвинили меня? Кажется, его жертвы были бы самым очевидным выбором".
"Я прошу прощения за это". Он смотрит на потолок, смущаясь. "Я только что нашел его. Я был в шоке. Это было так ужасно, так…" Он размахивает руками, словно подыскивая подходящее слово. "Жестоко, и при всем уважении к репутации вашей семьи…" Он покачивает головой, как бы говоря: "Заполните пробелы".
"Как его убили?" Стелла пролепетала, а затем крепко сжала губы, как будто не хотела этого.
"Он был в одной из приватных комнат. На кресте Святого Андрея. Кто-то… отрезал ему пенис и…" Он прочистил горло и покачал головой. "Засунул его в рот".
У Стеллы отпадает челюсть. "Господи Иисусе".
"Если честно, это похоже на то, что я бы сделал". Я пожимаю плечами с легкой усмешкой. Стелла бросает на меня смертельный взгляд. "При всем уважении", — добавляю я с дружелюбной улыбкой.
"В любом случае", — резко говорит она, и Маулдин переключает свое внимание на нее, вместо того чтобы смотреть на меня со смесью отвращения и ужаса. "Несмотря на то что Лохлан только что сказал, это действительно похоже на то, что сделала бы женщина. Вся эта история с членом — это не то, что можно сделать только для того, чтобы остановить шантажиста. Если цель была именно в этом, почему бы не обставить все как несчастный случай или просто не пристрелить его?"
Я обдумываю это и думаю вслух. "Вы правы, это было личное. Они хотели, чтобы он страдал. Они хотели доказать свою правоту".
Несколько мгновений мы сидим в тишине, обдумывая ситуацию. Стелла заговаривает первой. "Позвоните Илье Якшичу. У меня есть идея".
"Это должно нарушать дюжину различных санитарных норм". Стелла гримасничает, когда мы стоим лицом к лицу с замороженным Джеффери Маулдином, упакованным в морозильный ларь в большом мясном шкафу. Она сморщила нос. "Это действительно необходимо?"
Я драматично насмехаюсь. "Боже, да. Он бы сейчас пах хуже, чем свалка…"
"Я не имею в виду его замораживание". Ее губы подрагивают в отвратительной усмешке.
Когда Кларк не смог найти своего брата сегодня утром, он подумал, что тот мог заснуть пьяным в одной из приватных комнат. Так он, видимо, делал и раньше. Но вместо того, чтобы отрубиться, он обнаружил его все еще на кресте, штаны вокруг лодыжек и член во рту.
Что за способ уйти.
Он не хотел вызывать полицию по понятным причинам, так что этот морозильник в переполненном складском здании был следующим лучшим вариантом.
"О." Теперь я понял ее смысл. "Необходимо? Нет. Но разве не ты всегда говоришь, как драматичны мы, люди Фокс?" Я подмигиваю, и она закатывает глаза.
"Давай просто покончим с этим", — ворчит она.
Я заглядываю в морозилку рядом с ней. "С учетом всех обстоятельств, он выглядит не так уж плохо".
"Ты ужасен", — говорит она, подавляя смех.
Кристаллы льда прилипли к его ресницам и волосам на лице, а его кожа призрачно бледная с сине-серым оттенком. Он полностью одет, за исключением пиджака, который лежал в комнате Стеллы. Его брюки подтянуты, но рубашка испачкана кровью. Его рот приоткрыт, что создает впечатление, будто он зевает.
Как только я получаю то, за чем пришел, мы сразу же отправляемся на виллу Якшичей. Маулдин позаботился о том, чтобы Илья и его сын были на свободе, пригласив их на частный обед от шеф-повара, отмеченного звездой Мишлен. Ему было слишком легко придумать женоненавистническую причину, чтобы объяснить это исключению Марселлы: что-то вроде "стейки высочайшего качества тратятся на женщину, которая питается только птичьей едой".
Их вилла почти такая же, как наша, но более уединенная и находится в стороне от главной дороги. Как только я звоню в дверь, Стелла начинает суетиться, теребить ожерелье и нервно оглядываться по сторонам. Я понимаю, что она, должно быть, волнуется. По нашей нынешней версии, Марселла накачала Стеллу наркотиками, чтобы подставить ее.
Я кладу руку ей на плечо. "Ты не обязана быть здесь, если не хочешь".
"Нет, хочу". Она замирает и передергивает плечами. "Я сама хочу спросить ее "почему я?"". Она не говорит этого вслух, но я знаю, что это еще не все. Я уверен, что она хочет посмотреть Марселле в глаза, когда та признается. Чтобы знать наверняка, что она не убийца.
Несколько секунд спустя Марселла открывает парадную дверь. Она похожа на Барби, одетую в розовое бикини и юбку, и ее
