они могут ничего не замечать? Какого дьявола они ничего не делают, когда видят дочь и не понимают, что она в беде?
– Послушай… Думаю, в последнее время Анаис слишком сильно нервничает… Она очень похудела и выглядит нездоровой.
– Ты видел ее?
– Да. Спустя год. Думаю, это было неизбежно.
– Да уж…
– Да уж.
Повторяю за ним, чтобы заполнить молчание, которое следует за его словами.
– У вас все в порядке?
О, конечно, доктор Керпер хочет убедиться, что мы больше не сойдемся. Наши телефонные разговоры всегда заканчиваются его словами о том, что расстаться было лучшим решением.
– Мне кажется, что она не в порядке, Мэтт.
– Я позвоню ей.
– Нет, вы должны увидеться. Ты же врач, черт возьми!
– С ней все будет в порядке. Ей просто нужно время.
Ага, время, которое уничтожит ее, если семья ничего не предпримет.
– Ты придурок.
– Дез, успокойся и не учи меня, как себя вести.
– Правильно, Мэтт! Что может знать такой ублюдок, как я, о том, как должен вести себя отец с ребенком, так ведь? Ладно, знаешь что? Лучше быть сиротой, чем иметь родителей, которым на тебя плевать.
Задыхаясь, отключаюсь.
Все проблемы Анаис берут начало в ее семье.
На самом деле не знаю, как могу требовать, чтобы она вышла из этого порочного круга, если внутри семьи ровным счетом ничего не поменялось.
Неожиданно обида на Анаис исчезает. Она не виновата, что ей хорошо в больном мире, который создала, а те, кто должен бы любить ее, не помогают построить здоровый мир.
Она меня любит, но я тоже ей не помогаю.
Мы все отвернулись от нее, но у меня, по крайней мере, есть на это чертова причина. Или нет?
Телефон вибрирует.
«Профессор скоро придет, чемпион. Беги! У тебя неплохо это получается…»
Виолет.
Быстро устремляюсь в западное крыло.
Прямо перед входом в аудиторию телефон снова звонит.
– Алло, тренер. Нагоняй на прошлой неделе возымел эффект, не так ли?
Все еще зову его так, но ему, кажется, это нравится.
Произношу самодовольным тоном, как всегда, когда говорю с ним.
– Ты просил не нервировать, заявив, что тебе уже не пять лет. Так что будь доволен, Дезмонд. Шесть долгих дней запрещаю себе набирать твой номер. Надеюсь, этого достаточно.
Усмехаюсь:
– Спасибо, Люк.
Семья Дэвисов слишком серьезно отнеслась к тому, чтобы играть в моих родителей. А также стоит добавить, что притворяюсь, будто меня раздражает их внимание, но это не так. Напротив, мне оно нравится. Просто еще не нашел способ полностью открыться перед ними, поэтому остаюсь в нужной мере замкнутым, немножко засранцем и отчужденным, насколько возможно…
– Ты получил посылку, которую приготовила Жюльен? Когда речь заходит о вас, ребята, эта женщина превращается в тиранку.
– А что в ней?
– Да так, всякие пустяки. Она приготовила тебе любимые печенья с корицей и обчистила целый магазин, накупив арахисового масла в промышленных масштабах. А для Брэда смесь для блинчиков и кленового сиропа. Пытался напомнить ей, что вы живете в Лос-Анджелесе, а не в пустыне, но сам знаешь, как это бывает. Она не успокоилась, пока не отправила вам посылку.
Люк не видит меня, но я расплываюсь в улыбке каждый раз, когда представляю эту необыкновеннейшую женщину, в муке с головы до ног, лишь бы сделать нас счастливыми.
Обожаю ее, и не только потому, что она любит нас, а потому, что Жюльен уникальная женщина.
– Тогда буду начеку.
Надеюсь, что Люк не заметит, что я немного расчувствовался. Это бы его сильно смутило.
– А теперь мне нужно идти в аудиторию и… тренер?
– Да?
– В следующий раз не нужно ждать так долго, чтобы набрать. Я был придурком, когда попросил об обратном.
На этих словах отключаюсь, прежде чем мы наговорим друг другу слащавых глупостей, и залетаю в аудиторию.
Аудитория полна народу. Несколько человек оборачивается в мою сторону. Сразу замечаю рыжие волосы Виолет.
Когда подсаживаюсь к ней, она встречает улыбкой, пододвигая учебник, отчего чувствую себя еще хуже. Искусственность наших отношений словно ложка соли, запихнутая в горло.
Привожу себя в порядок и контролирую дыхание, только после замечая, кто сидит перед нами.
Сердце начинает рваться из груди. Не знаю, как справиться с ощущениями.
Оправдываю себя.
Эти волосы… Они так знакомы. Анаис.
– Что она тут делает? – сам не зная кого, спрашиваю я.
Виолет с беспокойством смотрит на меня, затем следит за направлением моего взгляда и пожимает плечами:
– Она была здесь, когда я пришла.
Анаис сосредоточенно следит за уроком, не обращая внимания на нашу болтовню за спиной, и я снова вспоминаю первые дни в школе. С моего места не могу видеть ее лица, однако представляю, что она сидит все с тем же видом «ботанички», как во время школьных уроков: внимательный взгляд следит за преподавателем, кончик ручки прижат к верхней губе, поглощенное уроком выражение на лице.
Она обворожительна!
А тогда все было по-другому.
Она обворожительна, но больше не моя.
Какой-то тип проходит мимо меня и садится рядом с Анаис. Это тот парень из библиотеки, Аарон. Урод, который хотел проводить ее до общежития, и в «Манки» тусил вместе с ними. Анаис поворачивается к нему и улыбается. В этот момент она замечает меня, и ее улыбка медленно гаснет.
Внезапно она оборачивается в мою сторону. Ее движения выглядят скованными. Догадываюсь, что она не ожидала увидеть меня.
Мне стоило забить на это, как поступал все эти дни, когда она кружила вокруг меня. Сделать вид, что ничего не происходит, следить за уроком или отвлечься на Виолет, но следующие полчаса не могу прекратить смотреть на Анаис.
Она кажется хрупкой, но внутри нее отражается проблеск силы, и я отчетливо вижу его. В конце концов, ей удалось. Она находится здесь, в колледже, и учится на той специальности, на которую хотела поступить. Анаис идет к своим мечтам, как и я. От этого осознания внутри что-то сдвигается.
Несмотря на усилия Аарона любым способом привлечь к себе внимание, Анаис не отвлекается, и я улыбаюсь как идиот, когда наблюдаю за последней попыткой этого типа приблизиться к ней под предлогом, что ему нужно что-то посмотреть в учебнике. Анаис отодвигается от него, протягивая книжку, и тут же, как ни в чем не бывало, принимается делать пометки в тетрадке.
Дыхание смешивается с дыханием Виолет. Безразличие, которое испытываю, является ответом на тот вопрос, что отказываюсь задать себе. Только когда чувствую вибрацию ее телефона, отвлекаюсь и отрываю взгляд от моего яда. Обнаруживаю, что Виолет наблюдает за мной. Не знаю, сколько
