осуществлять именно княгиня Звенигородская. Поэтому во время нашего с ней отсутствия, Звенигородом остался рулить Платон. Вот уж, действительно, кто незаменимый человек, так это он.
Шли мы достаточно медленно. Да и передвигаться четырем сотням человек, вдобавок еще с громоздкими осадными орудиями, так или иначе тормозящими движение, нелегко. Сначала шли по древней дороге. Вот по ней двигались достаточно быстро, а когда свернули в лес, уже сразу стало сложнее. И это при том, что была вырублена небольшая просека.
Монстры не появлялись ни разу за все время нашего пути. Видимо, все же какое-то чувство самосохранения у них присутствовало. А к вечеру мы подошли к месту встречи с Истринцами. Первым делом я почувствовал запах дыма, а потом уже мы вышли на огромную поляну. На противоположной стороне, за деревьями, виднелась разваленная железнодорожная платформа. А на каким-то чудом сохранившейся проржавевшей, но все-таки стоявшей покосившейся вывеске я смог даже прочитать название — «199-й километр». На самой поляне уже был разбит лагерь. Два десятка палаток, десятки костров. Ну и встретивший нас небольшой отряд из пяти вооруженных до зубов бойцов. Они сначала было напряглись, но увидев своего воеводу сразу расслабились. И вот зря. Тот аж побагровел. Сначала наорал на сразу сжавшихся дружинников, затем хмуро проворчал, что такого безобразия и расхлябанности он не допустит, мол, приходи и бери всех голыми руками: ни караулов, ни постов… после чего кивнул мне и Сумарокову.
— Извините уважаемые, надо с моим замом разобраться. Безобразие! Позор! Сами видите, что происходит! Вы разбивайте лагерь…
— Разбирайся, — хмыкнул я и покосился на Сумарокова и подошедшую Милу.
— Вечером приходи к княжеской палатке, — сообщил ему наш воевода, — обсудим дальнейший план действий.
Союзник из Истры ушел вместе с обескураженными и растерянными соотечественниками. Через полчаса к палаткам истринцев добавились наши. Сумароков сам составил из дружинников дозоры и отправил их патрулировать округу. Выяснилось, что мы находились на границе с Кубинским княжеством. Недалеко от нас располагалась деревня Шарапово, а в нескольких километрах от нее уже приграничная деревня Пронское, входившая в состав Кубинского княжества. Я, кстати, знаю все эти деревни. В бункере в первые месяцы буквально выучил карту населенных пунктов рядом с моей дачей. Что интересно, деревни пережили приход системы даже получше, чем многие города. В основном за счёт того, что были неинтересны врагам в качестве целей и ракеты в них не прилетали. А значит, и Эпицентры не появились. Да и дружнее как-то деревенский народ. Все друг друга знают, помогают. А вот в городах в первые месяцы шла бесконечная грызня.
До самой Кубинки было километров десять. Мирон порадовал меня сообщением о том, что скоро должен вернуться Сарфат, которого он отправил на разведку. Сумароков заявил, что вечером должны прибыть его верные люди из Кубинки, работающие на нас.
Вечером, после походного ужина, мы собрались в княжеском шатре. Мой, кстати, расположился рядом, и там мы разместились вместе с Джайной и Ксенией. Соня же с Милой. Ксения наотрез отказалась от отдельной палатки, заявив, что теперь она член моей семьи и будет со мной. Типа в горе и в радости. Вообще, девушка на удивление оказалась достаточно уверенной и стойкой особой. До нашего зверолова ей, конечно, было далеко, но вот Соня на её фоне смотрелась добрым ангелочком. Хотя со мной все девушки, за исключением Джайны, вели себя примерно так. А вот звероловка позволяла себе периодически фыркать и язвить… но я это воспринимал как некую изюминку ее характера, который переделать было невозможно. А ещё она периодически разговаривала сама с собой или же просто размышляла вслух.
На совете присутствовали: моя дружная семейка вместе с Сумароковым, его заместителем, Мироном и Апанасовым. Истринский воевода устроил знатный разнос в своем лагере, его крики разносились по всей поляне. Зато сейчас, видимо, выплеснув всю свою негативную энергию, сидел чинно и благородно. Как раз к началу совета наш воевода привел парочку крестьян. Точнее, пришедшие выглядели как крестьяне.
Десятые уровни, оба воины, внешне ничем не примечательные, одетые в какие-то такие же непримечательные шмотки. И кстати, два брата. Адам и Семен Хлобыстовы. Как оказалось, они и были информаторами. Вот и заслушали мы первым делом их рассказ.
— Олег вернулся, — поведал Адам Хлобыстов, — вчера вернулся. Но во дворец его не пустили. Там сейчас Ванька Гордеев. Был сотником, а сейчас себя воеводой провозгласил. Говорят, с ним и вдова Игоря Звенигородского — Серафима Разина — обретается. Мол, любовь у них. Так что вышвырнули Олега, правда, убить не смогли. Не один тот был. С ним десяток его людишек верных. Не дали своего князя в обиду, но отступить пришлось. Сейчас по всему городу рыщут отряды Гордеева.
— И крепко сидит Гордеев? — поинтересовался Сумароков.
— А чего ему крепко не сидеть-то, — пожал плечами рассказчик. — У Олега жена была, сын лет десяти, да две дочери чуток постарше. Наследника сразу мечами зарубили, а вон насчет жены и девок — не знаю. Говаривают, в темнице они, Серафима их порешить хочет, а Гордеев не решается. Боится, собака, гнева людского.
— Не нравится он тебе? — уточнил я.
— Он, чай, не красна девица, чтобы нравиться, — ухмыльнулся Адам, — но да… скользкий он. Народ не любит его и Серафиму энту. Вообще злыдня натуральная. Единственный наследник мертв. А сам бывший князь в бегах! А так хоть какая ни есть, а власть все же.
— Город охраняется? — спросил Апанасов.
— Ага, — поддержал своего брата Семен. — Сейчас все закрыли. Военное положение.
— Как же вы пробрались? — не удержался я от вопроса.
— Дык город-то мы знаем. Какие бы стены ни были, а завсегда ход найдется. В древние времена немало туннелей вырыли! Вот и выбрались по-тихому.
— Нас провести сможете? — подался вперед Сумароков.
— А чего нет-то? — хмыкнул Адам, почесав в затылке. — Токо коинов надо бы подкинуть. Нынче времена опасные… а када деньги в кармане звенят и жить лучше.
— Да будут тебе коины, — проворчал наш воевода, — я разве когда обманывал.
— То правда твоя — не обманывал, — согласились братья, переглянувшись.
Сумароков бросил Адаму увесистый мешочек и тот сразу спрятал его в инвентарь.
— Пойдем вдоль старой железной дороги, — сообщил он, — ее там давно не осталось, но зато удобно идти. Раньше по ней патрули ходили, теперича не до патрулей. Все бойцы в городе. Там две деревни — Угрюмовка и Лесной городок, но они в стороне находятся, и им не до патрулирования. Сейчас все по домам сидят, ждут, чем княжеская свара закончится. Уж прости, что так сказал, княгиня, — он поклонился Миле, наблюдающей за ним с любопытством.
— Продолжай, — улыбнулась она.
— Дык чего продолжать-то. Надо выходить сейчас. Коли сейчас выйдем, часа в три ночи будем у Кубинки.
— А там? — поинтересовался я.
— А там мы вас в город проведем, — ответил Адам, — только вот
