надо.
– Давай я тебя хоть борщом угощу, он как раз готов, – улыбнулась я.
– От борща не откажусь. Но можно я сначала воспользуюсь твоей ванной? – он демонстративно показал грязные руки.
– Конечно, сейчас принесу полотенце.
Я достала из комода махровое полотенце и вернулась обратно. Верзила, сняв рубашку, небрежно бросил ее на стиралку. Знаю, что пялиться неприлично, но здесь я ничего не могла с собой поделать. Широкие мускулистые плечи, кубики пресса на животе. Не мужчина, а аполлон просто. Наверно, со стороны я смотрелась как идиотка. Стояла как вкопанная и пялилась.
– Ты чего? – отрезвил меня Верзила.
– Ничего, – я всунула ему в руки полотенце и поспешила укрыться на кухне в безопасности. Моему неокрепшему девичьему сердцу на такое зрелище лучше не смотреть. Правда и желания кидаться ему на грудь тоже поубавилось. «Ну и правильно. У него таких, как ты, миллион. Хочешь, чтобы тебе снова разбили сердце?» – проснулся внутренний голос. «Не хочу», – согласилась я с ним и начала накрывать на стол.
К тому моменту, как Верзила снова появился на кухне, я уже успела разлить борщ по тарелкам, нарезать сало и черный хлеб. Слава богу, на этот раз он был в рубашке, а то второго раза я могла и не выдержать.
– Ничего себе, прям королевский пир.
– Это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить.
– Обалденно вкусно, – воскликнул он, попробовав мою стряпню, – давно я такого не ел.
– На здоровье, – я удовлетворенно улыбнулась, – так о чем ты хотел поговорить?
– Это правда, что нашли тело второй девушки?
– Да, правда.
– У полиции есть какие-то версии, подозреваемые?
– Может быть, и есть.
– Я почему-то был уверен, что ты мне именно так ответишь. Твой отец ведь не в курсе, чем ты занимаешься, верно?
– Почему ты так решил?
– Потому что я слишком хорошо знаю твоего отца. Он ни за что не допустил бы, чтобы его дочь просто так подвергала себя опасности.
– Это не ему решать, – начала я раздражаться.
– Послушай, я не хотел тебя обидеть, – Верзила миролюбиво положил свою руку на мою, – просто, если с тобой что-то случится, я этого не переживу.
– Это потому, что он когда-то спас тебе жизнь и теперь ты чувствуешь себя обязанным ему?
Верзила моментально разозлился.
– Да при чем тут это? – всплеснул он руками.
– Отец ничего не знает, и я очень надеюсь, что не узнает. И о том, что меня кто-то хотел убить, тоже.
– А ты и дальше собираешься искать приключения на задницу? – возмутился мой спаситель.
– Послушай, я не собираюсь перед тобой отчитываться. Командовать мною не получится, да и воспитывать уже поздно. Я сама справлюсь со всеми своими проблемами.
– Это я уже заметил. Особенно когда ты чуть не оказалась под колесами машины, – Верзила был вне себя, даже ложку отшвырнул.
– Если ты так за меня переживаешь, почему столько дней не вспоминал обо мне и даже не звонил? – выпалила я, сама от себя такого не ожидая, и тут же пожалела. Отличный контроль эмоций, ничего не скажешь. Но слово не воробей… Я хотела убрать пустые тарелки со стола, Верзила не дал. Удержав за руку, он усадил меня обратно на табуретку.
– Ты права. Я не должен был. Вторая девушка тоже работала в моем клубе? – перевел он тему.
– Да. Они с Наташей были подругами.
– Я проверил всех своих сотрудников, никто ничего необычного не заметил. Ты можешь найти мне данные родителей Татьяны?
– Зачем?
– Я знаю, как тяжело терять близких. Хочу сам оплатить похороны. Собственно, для этого и приезжал.
– Спрошу у Ромки, – а я то губу раскатала… Зазвонивший телефон Верзилы не дал мне развить дальше мысли.
– Да, – коротко ответил он, – где? Понял, спасибо.
– Кто звонил?
– Нашли тачку. Вернее, то, что от нее осталось.
– В смысле?
– Тачку подожгли. Нашли на выезде из города, на шоссе.
– Понятно. Владелец, естественно, исчез.
– Машину угнали сегодня днем из соседнего двора. Владелец только заметил пропажу.
– Так я и думала.
– Ты как-то слишком спокойно реагируешь.
– Если бы я билась головой об стенку, тебе было бы легче?
– Нет. Но, возможно, тебе известно больше, чем ты хочешь показать.
Смотри, какой умный. Делиться своими мыслями на этот счет я, естественно, не собиралась.
– Ты ошибаешься. Просто я считаю, что на все воля Божья. У меня нет времени на эмоции.
– Ты дочь своего отца. Похвально. Ладно, время уже позднее. До утра я останусь у тебя, и спорить бесполезно, – он заранее поднял руку, прерывая все возможные возражения.
– Да делай ты что хочешь, чистое белье в диване, – психанула я и демонстративно пошла мыть посуду.
– Вот и отлично.
Ночью я долго не могла уснуть. Все прокручивала события дня. То, что это те же люди, которые пытались меня убить по дороге на дачу, не было и сомнений. Но кому я успела насолить за это время, что от меня так настойчиво пытаются избавиться? На ум приходил только Шаманов. Но зачем ему подставляться? По-моему, это глупо. Я уверена, что если все так, как говорит Стасик, то он прекрасно знает, что под колпаком у ФСБ и не стал бы рисковать. Тогда кто же? А может, убрав меня, хотят подставить Шамана. Это было бы вполне логично. Думать, что ко мне попал какой-то компромат, может только дурак. Значит, получается, что версия с подставой Шамана может вполне иметь место. А что, если выбить их из колеи, нарушить планы и вывести того, кто держится в тени, наконец на свет. Час я составляла план. Он был простым и так мне понравился, что у меня даже поднялось настроение. К тому же наших договоренностей со Стасом я тоже не нарушу, а это самое главное. А затем мои мысли зачем-то переключились на Верзилу и его голый торс. Будь он неладен. Еще где-то полчаса я пыталась договориться со своими принципами. Слава богу, здравый смысл возобладал надо мной. Я отправилась на кухню выпить воды и с чистой совестью наконец лечь спать. Но тут меня ждала еще одна проверка на прочность. Верзила мирно спал в гостиной в одних трусах. Он лежал на спине поверх одеяла, руки под подушкой. Зрелище впечатляющее. Я тихонечко прикрыла ему дверь и, похвалив себя за стойкость, отправилась все-таки на кухню. На часах три часа ночи, самое время для звонка Хирурга. Стоило мне об этом подумать, как телефон на столе завибрировал. Номер неизвестен.
– Алло, – мой голос предательски дрожал.
– Привет.
– Что тебе нужно? – руки предательски тряслись.
– Ты меня очень расстраиваешь.
– Чем?
– Тем, что совсем не торопишься меня
